Читать книгу - "Три подруги и таинственный жених - Анастасия Солнцева"

— О Боги, — начала ныть Ниса, перетаптываясь ноги на ногу. — Как же долго! Почему все здесь так дорого, но так долго? Как здесь вообще люди живут? Пока до родного гнезда доберешься уже и в обратный путь пора выдвигаться.

Миша, до сей поры хранивший мрачное молчание, вдруг решил поговорить.

— Зачем звонила вчера? — спросил он у меня с лицом, кислее лимона.

— Ну, не вчера, а уже сегодня, — поправила его я.

— Для меня все, что произошло до звонка будильника — вчера, — отрезал друг. — Ну, и?

— Хотела спросить, не было ли на теле убитой администраторши каких-либо отметин, — вздохнула я.

— Отметин? — поморщился Миша, входя в наконец соизволивший прикатиться лифт. — Шрамов, что ли?

— Вообще-то, я имела в виду татуировки, — уточнила я.

— Я её не осматривал, но в отчете экспертов ничего такого вроде указано не было. А вот про шрамы там говорилось, — пояснил друг, нажимая на кнопку с цифрой семь. — На шее имелась пара странных отметин. По виду рубцы достаточно свежие.

— На шее? — забеспокоилась я. — А это могли быть шрамы после удаления тату?

— Скорее тогда уж после срезания, — хмыкнул Миша. — Сейчас татуировки сводят лазером, следов почти не остается. А там такие борозды, что больше похоже на ножевые порезы. Но, если допустить, что срезали кусок кожи, тогда да, возможно, что на удаленном куске когда-то была татуировка.

Лифт мягко остановился, и мы вышли. На этаже имелась лишь одна квартира, дверь в которую была распахнута настежь. Туда-сюда сновали люди. В основном это были мужчины, от которых буквально веяло принадлежностью к правоохранительным структурам. Я никогда не понимала, почему так получается, но по многим оперативникам их профессия считывается так легко, словно она написана на них большими красными буквами. То ли дело в особом выражении лица, хмуром и одновременно подозрительном, то ли в особых повадках людей, видевших саму изнанку жизни, то ли во взгляде, который словно сканирует тебя до самой печени.

— Труп уже увезли. Собирали, как и в прошлый раз, по частям, как паззлы. Большинство улик тоже уже упаковали, — пояснил Миша. — Но я все равно хочу, чтобы ты взглянула на место убийства.

Поздоровавшись с некоторыми присутствующими мужчинами, Миша повел нас в глубь квартиры. По пути я успела рассмотреть помещения, мимо которых мы проходили. Гостиная была достаточно уютной, в ней имелся домашний кинотеатр, электрический камин и впечатляющее своими размерами панорамное окно, открывающее вид на город. В столовой по центру был установлен большой обеденный стол на двенадцать мест, на стенах висели картины в стиле авангардизма, пол блестел от чистоты, но при всей своей внешней красоте, комната выглядела как картинка в глянцевом журнале, безжизненно и холодно. Будуар пребывал в полном хаосе, так, словно пару часов назад в нем состоялось Ледовое побоище. Ванная выглядела еще хуже, её как будто намеренно разгромили, планируя при этом снести парочку стен и возможно часть пола.

— Да уж, впечатляет, — не удержалась я, цокнув языком.

— Ты бы тоже могла в такой жить, — заметила Ниса, идя след в след за мной.

— В таком хаосе? — поморщилась я.

— В такой красоте! И просторе! А не ютиться в свой норке, как мышка-норушка.

— Если бы ограбила банк? — предположила я.

— Нет, если бы ограбила отца, — хихикнула Ниса и вновь полезла в карман за конфетами.

Я резко остановилась, развернувшись к подруге, которая едва успела затормозить, чтобы не влететь в меня.

— Знаешь, в чем разница между этим домом и главным дворцом морского королевства?

— Неа, — проговорила Ниса, едва ворочая языком из-за того, что рот был забит шоколадом.

— Дворец больше, шикарнее и расположен на дне моря, — ухмыльнулась я.

— Ну, да, — кивнула Ниса, слизывая остатки конфеты с губ. — Здесь под ногами не хрустят ракушки, на окнах не покачиваются водоросли, а вход не сторожат акулы. То есть, обобщая, можно сказать, что в этой квартирке будет поприятнее, чем у тебя дома.

— Вот тебе и ответ на твой вопрос. Всё познается в сравнении. Моя квартирка, может быть, и не тянет на приз зрительских симпатий, но зато в ней нет трупов, и она только моя, — я замялась, оглядела подругу и добавила: — Ну, или снова будет моя, когда мне все-таки удастся выставить за дверь вас с Фирусой. И заканчивай конфеты трескать! Не хочу, чтобы тебе сахар в голову ударил.

Развернувшись, я поспешила догнать Мишу, который исчез за следующим поворотом этих бесконечных хором. Друга я нашла, едва завернув за угол, где находилась спальня, которая, как выяснилось, и была местом преступления.

— Да, определенно зря позавтракала, — чуть слышно выдохнула я, ощущая, как желудок неприятно сжался, тонкое намекая на возможное путешествие наверх и экстренную эвакуацию съеденных бутербродов.

— Если что, проблеваться беги на улицу, — проговорил Мишка, становясь рядом. — Здесь не стоит, не то наш эксперт, — он кивнул в сторону невысокого толстенького мужичка, который отсвечивая лысиной ползал на коленках возле широкого подоконника, — тебя живьем съест.

— У него личная неприязнь к тем, кто не способен удержать свою еду в себе? — кашлянула я, стараясь дышать ртом, потому что запах, так свойственный мертвому телу, уже поселился в этом помещении.

— Нет, у него личная неприязнь к тем, кто засирает его место преступления, — пояснил Мишка. — Просто с утра тут парочка впечатлительных новичков уже продемонстрировала окружающим содержимое своих внутренностей.

Тут Мишку кто-то громко позвал, и друг умчался. Мы с Нисой остались вдвоем, не считая что-то нервно бормочущего себе под нос эксперта.

— Кажется, в ближайшее время я не смогу спокойно смотреть на белый цвет, — сипло проговорила Ниса, пытаясь запихнуть в задний карман джинс фантик. Даже с третьей попытки у неё ничего не получилось. Я не выдержала и отобрала у подруги раздражающе шуршащую бумажку, стиснув её в кулаке.

— Солидарна с тобой, — пробормотала я, чувствуя себя так, словно мы оказались внутри фильма Альфреда Хичкока.

Все в этой дорогой и явно тщательно обставленной спальне было белым — белые стены, белый потолок, белый паркет, белая кровать. И все бы ничего, но красные росчерки, брызги и пятна, уже начавшие засыхать, темнеть и превращаться в корку, определенно портили обстановку и почему-то заставляли поджилки быстро-быстро трястись.

Я попыталась взять себя в руки и отстраниться от эмоций, взглянув на место преступления, так, как на него должен смотреть профессионал — холодно, здраво и беспристрастно.

— Ну, что скажешь? — вернулся к нам Миша с еще более удрученным лицом, чем уходил.

— Похоже на предыдущие случаи. Там тоже все было в крови, словно из жертвы выдирали куски, намеренно стремясь как можно сильнее всё вокруг заляпать кровью.