Читать книгу - "Обручённая со смертью. Том 2 - Евгения Владон"

И вдруг его взгляд соскальзывает с меня в сторону и продолжает свой пристально изучающий ход ко внутренней стене с навесными и напольными шкафчиками. Вверх, вниз. Потом опять к центру и к окнам, к массивной столешнице, на которой мама, как правило, колдовала над всеми своими кулинарными шедеврами…

У меня невольно округлились глаза, когда до меня наконец-то дошло. Он меня не видит! Едва ли так будут разглядывать чужую кухню только из-за примитивного любопытства. Он действительно обшаривал её своим цепким (но, как выяснилось, совершенно не всевидящим) взором, поскольку искал в ней следы, доказывающие моё здесь пребывание. Ещё и сделал один шаг внутрь, опуская руки, выравнивая королевскую осанку и уже с нескрываемым отвращением делая последний зрительный заход по имеющимся тут вещам.

– Одно у вас рабских холуёв так и осталось неизменным – дурацкая тяга к тесным коморкам и ограниченному пространству. Готовы в картонных коробках жить, зато с мыслью, что это ваша коробка. Не удивлюсь, если подсознательно скучаете за ошейниками с цепями.

И тут он неожиданно втянул носом воздух, как тогда, в Париже, когда меня обнюхивал, и я ещё сильнее внутренне сжалась, готовясь… Понятия не имею, к чему готовясь, но мысли о подставке с ножами не давали мне покоя уж точно не меньше минуты.

Но Гросвенор ещё более неожиданно вдруг скорчил недовольную гримасу, уж больно театрально скривив губы и сморщив нос. Разве что не фыркнул и не зашёлся кашлем.

– Великая Праматерь! Как вы вообще в этой вони живёте? Ещё и жрёте эту гадость по нескольку раз на дню. – при этом помахал перед лицом ладонью, вроде как пытаясь столь незатейливым способом избавиться от смешанных ароматов готовящегося завтрака. – Если тут как-то и можно кого-то унюхать, то только в упор. Поди разбери, насколько старый её запах. В любом случае, он ощущается. Так что, дражайшая мадам Ковалёва, ваша ложь не то что наглая, а вопиюще непростительная. Я могу очень сильно расстроиться. А если я сильно расстроюсь, кому-то придётся за это отвечать.

Он наконец-то отвернулся и вышел обратно в прихожую, намеренно повышая голос, чтобы его можно было услышать даже на чердаке и в подвале. А я так и осталась на прежнем месте, будто намертво к нему примороженная и по ходу не способная вообще что-либо предпринять в сложившейся ситуации. Если какие-то мысли в голове и возникали, то тут же безжалостно гасились под выбивающими ударами болезненных страхов. Бросало то в холод, то в жар, особенно от собственного бессилия, не говоря уже от пережитого шока увидеть эту цессерийскую сволочь прямо перед собой и остаться при этом им неувиденной. Тут уж во истину нужны не абы какие силы, чтобы всё это осознать, принять и осмыслить. Но в том-то и заключался весь смысл происходящего. Я чувствовала, что данные силы во мне имелись. Более того, они словно нарастали после очередного эмоционального потрясения или же высвобождались в момент обострения смертельной опасности. Но я пока не понимала, что это, как и того факта, что не была замечена Гросвенором именно в упор. Почему и как? Боюсь, тот, кто мог ответить сейчас на все эти вопросы (как и защитить мою семью от вторжения инопланетного психопата-маньяка), находился в недосягаемом для всех нас месте. И как джина из волшебной лампы его на вряд ли теперь вызовешь.

Так что, да, Аська. Остаётся тебе уповать на невесть какое проведение и делать всё самой. Набрать побольше воздуха в лёгкие, прогнать лёгкую тошноту с головокружением и заставить себя сделать шаг в сторону межкомнатного проёма. При чём, по возможности, совершенно бесшумно, выскользнув для этого из тапочек. Чем дальше я продвигалась крадущимися шажочками к уставленной цели, тем легче мне давался каждый новый полуметр, пусть меня при этом и потряхивало очень даже не хило, но первый рубеж-таки был мною осилен. Жаль, что это максимум, на что я вообще была сейчас способна. Если бы я и схватила пусть и самый большой нож и подкралась к Гросвенору со спины, на вряд ли я этим хоть что-нибудь выиграла. Убить цессерийца ножом трясущимися руками?.. Всё равно что ткнуть зубочисткой в панцирь Чужого. Не знаю откуда, но я об этом знала и вовсе не из воспоминаний о схватке Адарта с Самойловым.

– Я вам уже несколько раз сказала! Вы никого здесь с таким именем не найдёте. И раз вам так противны запахи нашей еды, может вам лучше покинуть наш дом, а то, не дай бог, ещё чем-то тут отравитесь.

– Так ты ещё и смеешь мне дерзить, ничтожное пресмыкающееся?

Я со всей дури вцепилась пальцами в край дверного косяка, выглядывая из-за него в прихожую и почти не дыша впиваясь слезящимися глазами в представшую передо мной картинку. Гросвенор вновь хватает мою маму за шею, но в этот раз со спины, под затылком и насильно тащит в открытые двери гостиной. А она ни сопротивляется и совершенно ничего не предпринимает в ответ, как и мой отец, всё это время сидевший в смежной комнате и ни разу не сказавший ни слова со своего коронного места. Судя по всему, он и не шелохнулся. Хорошо, что хоть Катьки не было, успела подняться в свою комнату. Правда, это тоже мало чем поможет, если Вацлаву ударит цессерийской мочой в голову обыскать здесь каждую комнату и угол. Странно, что он делал это в гордом одиночестве, без команды поддержки и каких-нибудь крутых приспособлений. Но если ему сумели каким-то невероятным образом замылить зрение и забить тонкое обоняние, выходит, он и понятия не имел, что такое возможно. Явно рассчитывал на чистое везение и прокатиться на дурняка. А тут такой обломище и нежданище.

– Знаешь, Адарт, я бы тоже с превеликим удовольствием накачался убойной энергией от твоей малолетней сучки, чтобы вытворять на расстоянии подобные фокусы, но и ты не надейся, что тебе всё это сойдёт с рук! – Гросвенор повысил голос, с полсилы толкая маму на середину гостиной и вальяжной походочкой вваливаясь за ней следом. – Скоро тебя засунут в изолятор с хорошей защитой и обрежут управление твоими куклами по самое нехочу. Вот тогда, можешь даже не сомневаться, я оттянусь по полной. Найду твою красавицу и выпью её всю до капли через соломинку, а из остатков замиксую в Кровавую Мэри. Как тебе такой расклад, а, доморощенный гений?

Он нагнулся над отцом и вперился тому в глаза буравящим взглядом едва не в самый притык. Отвратительное зрелище, если при этом не забывать о его врождённых склонностях к садизму с непредсказуемым характером. Ведь он мог в любой момент выкинуть что-нибудь более неожиданное и уж точно ничем не поправимое, и попробуй его останови. Банально некому.

– Обещаю, всё именно так и будет. И хера с два ты что-нибудь теперь сделаешь. – он и отца резко схватил за шею сзади, прижавшись к его лбу своим, а потом ещё и напоследок смачно поцеловав в переносицу. После чего приблизился губами к самому уху и ласково громко «заурчал». – Это будет самый незабываемый пир в моей жизни. И в твоей, надеюсь, тоже. Пусть и дистанционно. Сделаю всё от меня зависящее, чтобы твоя шлюшка пережила напоследок куда впечатлительные моменты своей жалкой жизни, чем ты мог ей дать. Уж я об этом позабочусь. Можешь не сомневаться.

Честно слово, убила бы эту тварь, если бы могла или хотя бы знала, как и чем. Но чувствовать себя в такие минуты беспомощным котёнком, не способного даже когти о косяк поточить… Тут уж во истину впору приложиться головой о ту же стену. Вот вам и ничем «неомрачённое» триумфальное возвращение домой.