Читать книгу - "Поехавшие - Яна Мелевич"

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Гаденыш, - мрачно изрек Кенар, с ног до головы осматривая модный наряд Тасманова. От дранных синих джинсов в обтяжку до клетчатой рубашки и нагловатой улыбки на губах. Поднялся выше к растрепанным платиновым волосам, тяжело вздыхая. – Ты опять пришел портить мне настроение?

- Всего лишь прошу отпустить Настю со мной на выходные, - довольный собой проговорил Марк, сунув руки в задние карманы, покачнувшись с пятки на носок.

- Нет.

- Тогда ничего страшного, - также радостно пропел Марк, сверкая хитро синими глазами. – Мне же все равно нечего делать. Я – мальчик упрямый, вы знаете. Если нужно, буду у вас под дверью ночевать.

- И все равно – нет! – прорычал Паша, принявшись подниматься обратно, выхватывая бумаги у притихшей Марины, слыша, как Тасманов спешит за ним. Все настроение насмарку.

- Дядя Паша.

- Нет.

- Ну, дядя-я-я.

- Все еще нет.

- Дядя Паша-а-а-а.

- Грр.

Рванул быстрее в сторону своего кабинета, распахивая ее прямо на бегу, дабы захлопнуть перед носом младшего представителя семейства Тасмановых, однако не тут-то было. Обладая невероятной скоростью и солидным запасом упрямство, сын его лучшего друга ловко перехватил дверь, не давая закрыть перед своим носом, втискиваясь в узкий проход. Упрямство – все-таки второе имя всех Тасмановых. В этом Павел убедился лично, когда спустя пять минут надоедливого нависания над ним Марка, отложил чтения договора на аренду помещения.

- Ты меня раздражаешь, - не выдержав, заявил недовольно, оглядывая вольготно расположившегося парня в кресле, напротив. Закинув ногу на ногу, складывая руки, тот разглядывал стильную современную обстановку кабинета Канарейкина, не спеша отвечать. Сто из красного дерева, большой шкаф под документы из крепкого дуба, а вот картина – мазки известного российского художника. Ее наличие немного выбивалось из общего стиля – кричащие оттенки и изображение Октябрьской революции. Под ней железный крепкий сейф на электроном и механическом замке, а рядом несколько подвесных полок. Ковер, одиноко стоящий на столе кактус рядом фотографиями друзей, семьи Павла. Светлые жалюзи, кондиционер, расписной потолок и светлые стены…

- «Кровавая ночь», - проскандировал название картины Марк, вернувшись к ней взглядом. – У вас на редкость интересный вкус, Павел Александрович.

Глаза Паши сузились подозрительно, а сам он отложил бумаги, откинувшись на спинку чуть прогнувшегося кожаного офисного кресла.

- Ладно, поросенок, - нахмурившись, постучал пальцами по гладкой деревянной поверхности, дождавшись, пока Марк к нему повернет голову. – Куда клонишь? Шантажировать меня чем-то вздумал?

- Никуда, как вы могли обо мне такое подумать? – притворно обиделся Тасманов, прикладывая ладонь к груди, глядя прямо на мужчину в два раза старше себя, однако нисколько не испугавшись сурового взора зеленых глаз. Отчасти такое поведение раздражало неимоверно, однако с другой стороны Паша был дико заинтригован. Совсем мальчишка, избалованный ребенок, а ведет себя порой взрослее, чем он сам, будучи гораздо старше. Про себя усмехнулся, дожидаясь, пока парень закончит.

- Всего лишь скажу Насте, что это три года назад сели на ее любимого хомячка, - скучающе оглядев свой маникюр, Марк услышал в ответ смешок.

- Подумаешь. Повозмущается и ладно, уж как-нибудь истерику дочери переживу. – махнул рукой довольный Кенар, разглядывая искоса мальчишку. «Давай же, удиви меня», - подумал про себя, услышав вдруг то, отчего прямо весь напрягся и скривился.

- Конечно, - ухмыльнулся нагло Марк, прекратив рассматривать свои руки и вновь взглянув в лицо Канарейкину. – А потом тете Кире скажу, что ее тренер по бальным танцам вовсе не уехал ни в какую Аргентину уровень свой повышать. Вы просто его так запугали, что он был вынужден бежать. Это мне папа по секрету рассказал, - похвастался гордо, вытягивая ноги, заметив дергающийся глаз мужчины. – Представляете, как она взбесится? Вроде бы за того парня из супермаркета вы уже свое сполна получили, целая неделя молчаливого игнора…

- Ах ты, гиена мелкопакостная, - с нотками возмущения и восхищения выдохнул Павел. У него даже голос сорвался на фальцет.

Возразить ведь нечего, Кира действительно очень злилась, когда Паша проявлял свои собственнические замашки. И тот тренер дико раздражал Канарейкина. Сам он ходить на танцы отказывался, а вот жена полюбила аргентинское танго. Как в старом фильме с Ричардом Гиром: страстный красавец, кружащий его Киру в объятиях под зажигательные ритмы, зажигающие кровь с первых нот. И если в любимой супруге Паша не сомневался, то лапать всяким проходимцам с улицы в узких брючках не позволял.

Мысль оторвать Ярику голову, а язык примотать к батарее показалась вполне допустимой в данной ситуации.

- Ладно-о, гаденыш, - мрачно ответил, сплетая пальцы в замок, разглядывая довольного собой Тасманова. – Рассказывай, куда ты собрался везти мою дочь. И что будете там делать. Вплоть до секунды. Даже сколько раз будете ходить в туалет!

Едва спустя три часа настойчивого допроса, Павел устало потянулся, расслабляя затекшую шею и задрал голову, стоило двери за Марком захлопнуться. Пухленькие херувимы порхали вокруг греческих богов на Олимпе, отчего Кенар сам себе улыбнулся.

Нет, ну до чего чудесный у него крестник. Сыновья балбесы еще, а у этого уже голова на плечах и жилка деловая. Все же гороскоп нисколько не соврал. Но Тасманову утро день надо испортить. Просто, чтобы поменьше болтал.

Потянулся к кнопке вызова своего Айфона, потирая ручки, слыша недовольный голос друга на том конце.

«Что тебе, старый злобный Гринч? Имей в виду, сейчас не Рождество, нечего портить мне творческую атмосферу своим угнетающим злобным нравом»

- Ха-ха, юморист - шутки за двадцать копеек, - съязвил в ответ Паша, громко хмыкая. – Давай, натуральный блондин, поведай старому другу, отчего язык у тебя такой длинный. И побыстрее, пока я не надумал купить себе в подарок на следующий год садовые ножницы!

* * *

- Скукотища, - заворчала Настя, разлегшись на столе в студенческой столовой, покосившись с отвращением на булочку с маком в руках Алисы. – Как ты это ешь? Сплошные углеводы!