Читать книгу - "Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади"

– Подходит. Я могу выйти в город?

– Можешь, если найдёшь время.

– Ты сестра Иштара?

– Да, шабира. Я старшая сестра.

– Зови меня Эйрой или Маликой. Лучше Эйрой. Я соскучилась по своему имени.

– Тебя зовут Эльямин. В этом имени твоё предназначение.

Малика прижалась затылком к оконному откосу:

– У меня нет предназначения. Живу день за днём.

Саизель сцепила пальцы на коленях:

– Ты потеряла дорогу. Поэтому ты решила остаться в божьем доме?

– Да, я заблудилась. Спряталась в нору, скрутилась в калачик и уснула. Я хочу проснуться. Ты мне поможешь?

Опустив голову, Саизель пожала плечами:

– Всё зависит от силы твоих желаний.

Малика в голос выдохнула:

– Мне бы оказаться на корабле, чтобы качало из стороны в сторону, чтобы ветер рвал паруса, а волны пытались смыть меня с палубы. Чтобы вокруг были люди, которым нужна моя помощь. Я бы тогда проснулась. Зря я осталась.

– Ничего в этой жизни не случается зря.

Малика сползла с подоконника:

– Я не приму вашу веру.

– Неприкосновенность – это не религиозное течение. Это философия. Каждый шаг, жест, каждое движение строго следуют канонам, которые закреплены философией красоты женского тела.

Малика силилась понять, что сказала Саизель, но мысли путались, в ушах до сих пор звенел смех Адэра, а перед глазами покачивался изумрудный ключ.

– Для меня это слишком сложно.

– Идём, – промолвила Саизель и поднялась.

Они прошли в смежную узкую комнату с двумя дверями, расположенными в противоположных стенах – привычная планировка жилой части дома: одна дверь в ванную, другая в спальню.

Толкнув створку, Саизель сказала:

– Посмотри.

Малика заглянула в зеркальную спальню.

– Мы селим новеньких весталок в комнатах с зеркалами, – проговорила Саизель. – На дни, недели, пока время не перестаёт существовать. Чтобы они постоянно наблюдали за собой, тренировали тело, оттачивали жесты и движения, вырабатывали походку. Как они просыпаются, как упираются рукой в край перины, чтобы приподняться, как переносят ноги на пол… Это целая наука. Если в итоге ты соблазнишь себя, значит, ты соблазнишь любого мужчину без единого прикосновения к нему.

Малика упёрлась плечом в стену:

– Я никого не хочу соблазнять.

– Если ты будешь стоять перед мужчиной в этой позе, он точно не возбудится.

Малика скрестила руки на груди:

– А в этой?

– Можно тебя посмотреть?

– В смысле?

– Сними платье и чаруш.

– Здесь?

– Если хочешь, можем выйти на улицу, – в голосе Саизель послышалась улыбка.

Малика сняла с шеи цепь с тигром, скинула чаруш и стянула платье. Это всего лишь спектакль, и она сама вызвалась на роль балаганной танцовщицы.

Саизель долго крутила её из стороны в сторону. Наконец озвучила вердикт:

– У тебя небольшая грудь, и не достаточно тонкая талия. Плечи худощавы, ноги не в форме. Но это поправимо. С грудью поработает массажистка. Ноги и плечи накачаем, а талию стянем корсетом.

– Ещё чего, – возмутилась Малика.

– Он поможет выработать правильную осанку.

– У меня отличная осанка.

Саизель взяла Малику за локоть и подвела к открытому дверному проёму:

– Посмотри на меня и на себя.

Малика взглянула на зеркальную стену спальни. Ну да… осанка уставшей женщины. Не мешало бы выспаться.

– Обойдёмся без корсета.

– Без чаруш – ты красавица, – проговорила Саизель вкрадчиво. – Но закрой лицо, и ты превратишься в заурядную женщину. Заурядной женщине место на кухне господина, а не в его постели.

– У меня нет господина, и никогда не будет.

– Но ты можешь стать госпожой, если будешь меня слушать.

– Я хочу научиться двигаться как весталки. Больше мне ничего не надо, – упиралась Малика.

– Ты не видела, как они двигаются. Ты спала.

– Ты наблюдала за мной?

– Я всегда наблюдаю за гостями храма. С балкона. – Порывшись в шкафчике, Саизель протянула Малике халат. – Одевайся, и идём в парильню. Чаруш оставь, в парильне лицо должно дышать.

Через пять минут Малика вошла в жарко натопленное помещение. Ничего не видя сквозь плотную влажную пелену, сделала несколько шагов и наткнулась на большой гладкий камень. Прищурившись, разглядела силуэты девушек, лежащих немного поодаль на таких же камнях, и улеглась на горячее каменное ложе. Ей казалось, что она растеклась подобно воску. Сердцебиение замедлилось. Дыхание стало глубоким.

Сквозь дремоту пробился голос:

– Идём, дорогая.

Малика, слегка пошатываясь, долго стояла под тёплым душем, чувствуя в теле настоящую, а не придуманную больным сознанием лёгкость. Затем переступила порог комнаты без окон. Женщина в белом одеянии уложила её на простыню, расстеленную на возвышении. Донесся приятный запах масел. Женские руки принялись массировать спину Малики.

После сытного обеда, состоящего из тушёного мяса с овощами и лепёшки с сыром, она завалилась в постель, следуя правилам храма, но глядя на своё отражение в зеркале, встала с кровати, вновь легла. Ложилась и поднималась снова и снова, но движения получались угловатыми, неуклюжими. Отвернувшись от зеркала, забралась под покрывало и только погрузилась в тревожный сон, как звон колокольчиков позвал на занятия.

В ванной на бельевых плечиках висел тонкий трикотажный костюм кофейного цвета: кофта с длинными рукавами и штаны. Одевшись, Малика подошла к раскрытой двери в спальню и посмотрела в зеркало. Костюм обтянул тело и словно слился с кожей. Какая же она… Торчали острые колени, на бёдрах выпирали кости, проведи пальцем по рёбрам и палец запрыгает как по доске для стирки. И грудь… почему-то ей казалось, что у неё красивая грудь.

Малика взяла с тумбочку короткую чаруш из прозрачной ткани, похожей на вуаль, и серебряный зажим, украшенный резными квадратными спиралями. Знали бы жрицы, что на самом деле обозначает святая спираль – относились бы к ней с бoльшим благоговением.

В храме, возле стены, сидели весталки, одетые, как и Малика. Она опустилась на пол в конце длинного ряда и посмотрела на чаны, дымящие в углах зала. Будь её воля, она бы залила угли водой, распахнула все двери и вымыла стены, чтобы избавиться от приторного запаха. Пусть в воздухе летает пыль и песок, как за окнами храма – но зато этот воздух оживёт.

Перед девушками села жрица в белом обтягивающем костюме – для фигуры с изъянами слишком опасные цвет и ткань. Телосложение жрицы было безупречным, и Малика почувствовала себя нежеланной гостьей на чужом празднике. Притянув согнутые ноги к груди, обхватила колени и прижалась к ним подбородком.