Читать книгу - "Обрученная с вороном - Екатерина Слави"

«Рил явно не в настроении, — подумала Равена, когда карета Клана Лисов тронулась с места. — Похоже, он все-таки недоволен моим поступком. Пожалуй, мне и в самом деле следовало сказать кому-нибудь, что я еду в Тристоль. Неужели он решил, что я хочу сбежать от него?»

Буквально несколько минут назад ей не терпелось сообщить Рилу о том, что Руби теперь здорова, что смертельная болезнь больше не властна над ней. Однако сейчас момент казался весьма неудачным. Несмотря на то, что Рил сидел рядом с ней, Равене он казался отстраненным — словно незнакомец, случайный попутчик. Из-за этого она даже не знала, как начать.

Карета въехала в лес. Равена некоторое время высматривала среди деревьев вечнозеленые кедры: еще сегодня утром, когда ехала с Неемией, она любовалась их раскидистыми ветвями, причудливо выныривающими из моря широколиственных деревьев. Однако сейчас взгляд Равены никак не мог выхватить из ткани леса ни одного кедра.

Равена нахмурилась.

— Рил, — позвала она, — я не узнаю эту местность.

— Мы едем другой дорогой, — ответил он, но в объяснения вдаваться не стал.

«Лисы путают следы? — подумала Равена; видя, что Рил вопреки его заверениям пребывает не в лучшем расположении духа, она не рисковала спрашивать вслух. — Нарочно везут разными путями, чтобы было меньше шансов запомнить дорогу?»

Но разве лисы не использовали Знаки Пути, с помощью которых дорога появлялась даже там, где ее не было — только для их клана?

Равена не стала долго размышлять над этим. Ее больше беспокоил Рил.

— И все-таки, похоже, ты злишься, — произнесла вслух она, заметив, что он совсем не смотрит в ее сторону. — Это из-за того, что я покинула земли клана без предупреждения?

Рил не отвечал и по-прежнему не смотрел на нее — его взгляд был устремлен в окно, где мимо кареты проносились тонкоствольные грабы. Равена тяжело вздохнула.

— Я не злюсь на тебя, Равена, — наконец произнес он и, не поворачиваясь, улыбнулся. — К слову, ты удивила меня. Тебе удалось поладить с Неемией. Я заметил это. Учитывая, что этот старый лис всю жизнь был женоненавистником, можно смело сказать, что женщина, сумевшая расположить его к себе, отличается от других.

Он помолчал и добавил:

— Ты и впрямь особенная.

Он произнес это, почти не размыкая губ, голос его прозвучал отчего-то глухо, а брови чуть сошлись на переносице. Равене стало не по себе.

«Что с тобой, Рил?» — мысленно спрашивала она себя, боясь задать этот вопрос ему.

— Я не сделала ничего особенного, — ответила она. — По правде сказать, я вообще ничего не сделала. Просто Неемия оказался совсем не таким враждебным, как мне показалось в нашу первую встречу.

Решив, что, пожалуй, не стоит ждать лучшего момента, Равена взбодрилась и произнесла оживленно:

— А у меня для тебя новости, Рил. Ты даже представить не можешь, что случилось. Но я уверена, когда ты услышишь то, что я хочу тебе сказать, ты очень обрадуешься!

Рил вдруг, коротко втянув ноздрями воздух в легкие, зажмурил глаза и поднес к губам сжатую в кулак кисть.

Улыбка сошла с лица Равены. С Рилом определенно что-то происходило, он был сам не свой. У нее возникло чувство, что лиса, которого она знала, словно подменили. Как будто прямо сейчас рядом с ней в карете сидел незнакомец.

Словно взяв себя в руки, Рил открыл глаза, опустил руку, медленно расслабив сжатые в кулак пальцы.

— Давай помолчим, пока не доедем до места, я сейчас не склонен к разговорам, — без каких-либо эмоций предложил он и после паузы добавил: — Я надеюсь, ты простишь меня.

Помедлив, Равена тихо выдавила из себя:

— Как скажешь.

Однако внутри нее зарождалось беспокойство — так собираются над головой грозовые тучи, угрожая обрушиться на землю свинцовой тяжестью. Хотя прямо сейчас небо было ясным, а погода солнечной.

Повисшее в карете молчание давило на нее, угнетало, будило нехорошие мысли. Почему Рил так холоден сегодня? Куда он отлучался в эти дни? Почему вернулся сам не свой? И с какой целью для возвращения в земли клана он выбрал другую дорогу?

Тревога разрасталась внутри Равены. Наполняла легкие. Подступала к горлу. Она поймала себя на том, что ее дыхание участилось, в то время как пальцы нервно теребили ткань платья.

Но когда карета выехала из леса, а за окном показались каменистые склоны холмов, тревога, словно вышедшая из берегов река, разлилась в груди Равены, заполнив все ее существо.

Рил вез ее не в земли Клана Лисов. Она только что ясно поняла это.

— Рил? — слабо позвала Равена.

Однако тот, к кому она обращалась, не отвечал ей.

Наконец карета остановилась. Рил покинул ее первым и повернулся к Равене. Он не сказал ни слова, но она все поняла.

Сделав судорожный вдох, Равена сошла с подножки на землю, и тотчас увидела троих всадников в черных накидках.

— Иди, — глухо произнес Рил.

Равена не знала, что происходит, но повиновалась. Потому что вдруг поняла — что бы сейчас ни происходило, ей придется встретиться с этим лицом к лицу.

Она сделала не больше пяти шагов, когда ближайший к ней всадник повернулся. Порыв ветра вскинул его темные волосы, словно давая Равене возможность получше разглядеть лицо: черные брови с изломом, жесткая линия рта, холодные изумруды глаз, еще один — третий изумруд — в центре охватывающего голову золотого обруча. Левую щеку всадника рассекал тонкий шрам. Равена помнила: этот шрам оставила ему ее собственная рука в ту ночь, когда этот человек… нет, дракон… отнял у нее все.

Лицо, знакомое до боли. Лицо, которое являлось к ней в самых тяжелых, самых мучительных снах.

Всадник посмотрел на нее сквозь оценивающий прищур, криво улыбнулся краем рта и сказал:

— Ну здравствуй, малышка Равена.

От звуков его голоса у нее затряслись пальцы и губы, в то время как Амир спросил вкрадчиво:

— Надеюсь, ты скучала по мне?

Равена не могла отвечать — не могла произнести и звука. Горло сдавило железными тисками, тело сковало ужасом.

Давно, как же давно, о, небеса, она не чувствовала себя такой беспомощной. Как же страшно верить в то, что все происходит на самом деле. Как больно…

Равена нашла взглядом Рила. Он не прятал глаза — смотрел на нее прямо, но привычной плутовской улыбки не было ни в уголках его губ, ни в краешках глаз. Казалось, его лицо не выражает ничего, словно происходящее никак не трогало его.