Читать книгу - "Прими свою тень - Оксана Демченко"

«Лживые, тысячу раз лживые. Их пальцы выкованы из стали, их кожа неприятно прохладна, плотна и упруга. Их стая, дикая и чуждая, отталкивает людей сразу и яростно. Или хуже того: некоторые из них вдруг впиваются, словно бы когтями, обнаружив возможность поиграть. Ранят, рвут душу, давят и унижают своей силой, далеко превосходящей всяческое представление человека».

Тимрэ усмехнулся. В дневнике Гито, на страницах, заполненных в первые месяцы пребывания на Хьёртте, были обвинения и похлеще. Он обзывал купола городов тюрьмами для людей. Он убедил себя в том, что все до единого человеки лишены самостоятельности сознания, обмануты и подавлены волей опасных и непостижимых гроллов. Что человеки, по сути, являются рабами, обслуживающими стаю от рождения и до смерти. Гито боролся из последних сил с тем, что он воспринимал как попытки превратить его в такого же раба. Рвал любые нити приязни, возникающие в сознании. Не слушал доводов и не верил обещаниям… Требовал вернуть его на Релат, добивался права связаться с Большим Советом двух планет и подать жалобу, утверждал, что его намеренно не лечат… Тимрэ помнил всю историю, поскольку сам прилетал на Хьёртт в качестве врача-консультанта и заодно представителя Совета.

Потом Гито подрастерял злость, научился слушать пустыню и счел волвеков настоящей родной семьей. Осознал, что на младших тут ворчат и рычат, только полагая их близкими. Что стая не дикая и уйти из нее можно в любой момент, а вот остаться трудно, подобное право надо еще заслужить. Он остался, долго извинялся за свое безобразное поведение, стер дневник, понятия не имея, что запись уже скопирована и хранится на Релате, как часть будущей модной и гнусной книги…

– Зачем мне знать все это? – скривился Лэн, дослушав историю.

– Я ждал более умного вопроса, – расстроился Тимрэ. – Мне казалось, ты сопоставишь факты. Гито был слеп, случай неоперабельный, поверь мне и не вынуждай загружать твою голову терминами и подробностями. Сейчас Гито пилотирует мобили, корабли класса ПМ и выше без специального оборудования. Сработало то самое гроллье знахарство, в которое ты не веришь.

– Но как?

– Людей до ужаса много, миллиард, – зевнул Тимрэ. – Потому люди все ставят на поток. Зрение отказало? Вот тебе, если диагноз позволяет и лечение допустимо, протез. Богатому подороже, бедному – стандартный, соответствующий уровню социальных программ провинции проживания. Волвеков мало. Они, что гораздо важнее, другие. Протезов не признают. Убеждены, что организм обладает массой скрытых возможностей и в случае необходимости задействует резерв. Опять же протез для существа с двумя обликами – это утрата возможности к трансформации.

Во взгляде Лэна мелькнула искра интереса, быстро разгорелась до ровного и яркого пламени восторженного принятия идеи. Тимрэ с раздражением подумал: теперь пацан со всем своим фанатизмом возьмется за новое дело. И не успокоится, пока его друг не обретет здоровье. Чем восторженная вера в стаю лучше прежних убеждений и заблуждений Лэна? Тем, что волвеки не переваривают фанатизма. Считают вариантом эгоизма, глухоты к голосу единого сознания и хуже того – неуважением к вожаку и памяти предков, отказом от развития. Главное качество стайного – умение слушать и слышать, стремление повзрослеть, перейти от пассивного приятия к активному со-чувствию.

– Лэн, ты сам повезешь его на Хьёртт, – пообещал Тимрэ. – Твоего друга научат смотреть на мир глазами души. Потом откроется и обычное зрение. Или необычное. Гито вот видит объемно, сквозь стены и за препятствиями. Врачебный Акад жаждет его заполучить для исследования феномена, не имеющего пока научного обоснования.

– Повезу, – выдохнул Лэн и попытался улыбнуться.

– Тебя тоже многому научат, – понадеялся Тимрэ. – Мне, рожденному драконом, неловко спихивать на плечи вожака Даура проблемы взросления непутевого айри… Но выбора нет: мир может и не пережить следующего спасения тобою. Иди, не фыркай. Мне еще надо попытаться вспомнить, что именно мы загрузили в спинной мозг второго пациента. Как бы он не очнулся, ощущая себя гроллом…

Лэн вздрогнул и покосился на Тимрэ с подозрением. Может, врач шутит? Хуже: серьезен и даже мрачен.

– Он станет рычать? – заподозрил Лэн.

– Нет, речевые центры мы точно не трогали. Боюсь, он опознает конечности в качестве лап, все четыре. Попытается ползать и обнаружит, что колени у него гнутся не в ту сторону. Да и прямохождение гроллам несвойственно. Придется его учить двигаться заново.

– Начинаю понимать, почему методы гроллов именуют диким знахарством, – поежился Лэн. Почесал ухо знакомым каждому волвеку жестом покойного старика Юнтара, любившего изображать в шутку поиск блох. Вздрогнул. Испуганным шепотом уточнил у врача: – Меня-то вчера лечили, надеюсь, люди?