Читать книгу - "Побег без права пересдачи - Наталья Мазуркевич"

Наконец, когда кикимора совсем смирилась с потерей, мы решили немного попользоваться ситуацией и послали караульных за обедом, плавно переходящим в ужин. А что поделать, если спать легли поздно?

Болотники вернулись быстро, как будто только и ждали этого. Я их не виню! Сложно винить людей, которые обеспечили тебя вкуснейшим обедом. Да уж, видимо, путь к моему сердцу имеет одну тайную тропу – через желудок. Не прознал бы кто…

Желудок недовольно заурчал. Он был готов выдать все пароли и явки, лишь бы его продолжали кормить вкусно и сытно.

Стук в дверь прервал нашу трапезу. Мы с Витой переглянулись, одновременно отодвинули глиняные миски подальше, вытерли губы и хором, словно репетировали, позволили:

– Войдите!

Из-за двери показалась макушка Киры, а после и она сама проникла в комнату, аккуратно притворив за собой дверь, чтобы осталась щелочка для любопытствующих. Мы переглянулись и усмехнулись.

Парламентер.

– Кушаете?

Вопрос можно было считать риторическим, ибо к губам Виты прилипли крошки, а к моим… Даже не знаю, что выдавало меня. Голова-то прозрачностью не отличалась, а глаза не вращались во все стороны.

– Угу, – промычала я, придвигая миску.

– Репетировать сегодня будем? – перевела разговор в другое русло девушка. – Джейс сказал, вы доработали сценарий.

– Сегодня – нет, – подумав, ответила Вита. – Сегодня мы будем решать проблемы с реквизитом. Кроме того, нужно написать и повесить объявления о наборе в труппу нашего самодельного театра.

– Реквизит? – переспросила Кира. – А что нужно найти?

– Лося и Жабку. С последней проблем меньше – одолжим у посла. У него есть. Я видела, когда обдир… прореживала его кусты…

– …на добровольных началах, – закончила за нее я.

Впрочем, Кира тоже поняла и заговорщицки улыбнулась. Наша она, наша. Какие эльфы, я вас умоляю! Девушка идет по пути болотных.

– Настоящего лося? – уточнила зачем-то Кира, хотя все было очевидно. – А разве защитники животных позволят?

Мы с Витой переглянулись. Это уже становилось традицией.

– Здесь нет защитников животных. Животные себя сами защищают. Делают… хм… внушение обидчику с занесением в личное… тело.

Кира нахмурилась, но мы решили не обращать внимания. Пройдет еще немало времени, прежде чем она осознает, что защищать в этом мирке можно разве что себя и близких. И то… От близких за чрезмерное рвение по шапке получить можно.

– У тебя почерк красивый? – внезапно поинтересовалась Вита.

Я чуть не подпрыгнула. У меня как раз с почерком не ладилось – только загробные послания писать и влюбленных пугать.

– Разборчивый, – решила не бежать впереди паровоза девушка.

– Писать на местном уже учили?

– Да, – серьезно ответила Кира. – Я посетила полный курс.

– Пиши, – явно входя в роль великой и ужасной советницы, распорядилась Вита.

Она картинно махнула рукой в сторону раздраконенного черновика на тумбочке и отправила в рот ложку с супом.

– А что писать?

– Ну, например…

Думая, Вита поиграла бровками и начала диктовать. Кира усердно записывала. Когда она показала нам свою работу, на чуть помятом листке бумаги красовалось воззвание. Что примечательно, оно начиналось с самых важных слов:

Разыскивается за вознаграждение!

Молодые и симпатичные болотники ищут для участия в совместной работе людей существ индивидов, готовых пожертвовать личным временем и имуществом ради общего дела.

Плюшки, любовь и уважение гарантируем.

Требования к кандидатам: наличие собственного гужевого транспорта (лося), умение красиво вставать на одно колено. Дар речи приветствуется, но не является обязательным условием.

Собеседование будет проводиться в таверне «Три слона» с шести до семи вечера. Наличие и демонстрация лося является обязательным условием.

P.S. Рассмотрим заявки и без лося, но вы должны быть решительны и готовы на все (даже порочащее честь и достоинство мага).

Вита придирчиво прошлась по объявлению, не обнаружила ничего выходящего за рамки собственных слов и величаво кивнула, разрешая «ксерить» допотопным образом. От руки в нескольких экземплярах. Сама будущий «казначей» вернулась к прерванной еде. К облегчению томящихся за дверью болотных братьев, про лак для волос все успели забыть.

Добрая девочка Кира была очень ответственной. Она написала целых тридцать копий, которые предполагалось развесить по общежитию и местам большого скопления адептов и людей. Оригинал воззвания Вита взялась отнести в «Три слона», чтобы заодно обрадовать хозяина внеочередной прополкой его клумб гужевым транспортом. Разумеется, бесплатно.

Выдав по семь-девять штук листовок на брата, кикимора ушла, оставив нас страдать за правду. Мы решили разделиться и выходить с интервалом в четверть часа. Все же листовки были делом болотоугодным, но не поощряемым комендантом, которому это все срывать.

Обклеивать общагу полагалось мне. Не знаю, почему так выпал жребий. Видимо, у судьбы имелся на меня зуб размером с копье. Но ничего, кикиморы – не саперы. Один раз ошибусь – пойду по второму кругу.

Комендант не дремал. Или это его заместитель? Тем не менее по общежитию курсировал патруль в числе одного раздраженного субъекта, от которого предпочитали прятаться. Описывали его крайне нелицеприятно, и я даже было убоялась идти «на дело», но долг есть долг, страдать за правду – предназначение честного человека. Я страдать не собиралась, все же честность – не лучшее подспорье в антиобщажном деле, но возможность не исключала.

Спрятав в карман выданный братьями суперклей, я крадучись спустилась в холл, воровато (а как иначе?) огляделась, но никого не обнаружила. Выдохнула и потрусила к доске объявлений, клеить на которую мог только комендант или любой счастливчик, но с его разрешения. Разрешения у меня, сами понимаете, не было, что придавало пикантность нашим отношениям с доской.

Высунув язык от усердия, я принялась за дело. Доска скрипела и терпела, но пока не выдавала.

– Что здесь происходит?

Да уж, рано я начала ликовать.

Позади, уперев руки в боки, с гневом на бледном лице стоял помощник коменданта. Он выглядел таким раздраженным и уставшим, что мне захотелось пригласить его на ужин, чтобы немного утешить. Это же надо – так попасть? Бедный, бедный парень.

– Георг, может, ты меня не видел? – с надеждой спросила я, оглядывая с ног до головы старого знакомого.

– Не видел тебя или нарушителя? – переспросил молодой человек.

И что в нем страшного только нашли?