Читать книгу - "Последний рассвет - Виктор Власов"

Появившись внутри просторного помещения, Шуинсай и Лао сразу привлекли к себе внимательные взгляды. За длинным низким столом, за которым на циновках посетители, большей частью бандиты и наёмники, ожидали обильный обед, расположился и смуглый человек в пёстром колпаке. Взор его маленьких маслянистых глаз задержался на плавном изгибе талии симпатичной молоденькой разносчицы, которая, обнажив ровный ряд белых, как жемчуг, зубов, изящно держала кувшин для саке. Основание кувшина было завёрнуто в красную парчу, а кадка, из которой вторая девушка-разносчица накладывала рис для гостей заведения Ирё — укутана в яркое полотенце, сшитое из отдельных маленьких кусочков муслина с пурпурными цветами. По обычаю таких заведений, блюдо риса было подано как угощение только что вошедшим «крестьянам» — Лао и Шуинсаю, девушка стояла рядом, ожидала их заказа.

С видом рассерженного клиента, недовольного качеством еды, Лао демонстративно плюнул на пол возле крайнего от него самурая, и сказал:

— Хозяина мне сюда, живо! Прикончу вора!

Харчевня погрузилась в мёртвую тишину, в ней кто-то закашлялся, кто-то сглотнул. Несколько секунд за столами молчали, удивлённо переглядываясь.

— Кто ты таков, чтобы разевать тут свой поганый рот? — раздался возглас из-за длинного стола. — Жизнью поплатишься, глупец!

Одни встали, схватившись за катаны, другие, поражённые дерзостью «крестьянина», по-прежнему недоумевали. Человек в колпаке-эбоси подскочил и внимательным испытующим взглядом исколесил незнакомца, пытаясь понять, опасен ли тот. Лао был безоружен — только обычный для мужчин любых сословий короткий нож висел на поясе.

— От рождения дурень, наверное… не трогай его, Мито-хан, — заключил он, и сел, отвернувшись к соседу.

Мито, плечистый, мощный воин с квадратным подбородком и высоким лбом, усмехнулся, отпив поданный суп из глиняной чашки. Взмахом руки усадил разгорячившихся сотрапезников, у которых на лицах стали появляться снисходительные улыбки.

Как ни бычился, как ни топорщил усы, никто не боялся Лао, да хуже того — сочли за лишённого ума! Хохотали не только наймиты Ирё, посмеивались и крестьяне. Никогда ещё суровый Лао не находился в столь мерзком и позорном положении.

— Спокойно, Кибиши, спокойно, — промолвил Шуинсай, улыбаясь украдкой.

Лицо старшего Зотайдо покраснело от злости, казалось, опухло от прилившей к щекам крови. Набухли веки, широко раздулись ноздри, оттопырились губы. В его низком утробном голосе чувствовалась досада:

— Вы — мертвецы!

Лао вскочил и выхватил нож. Харчевня огласилась криками испуга, отчаяния и невыносимой боли. Из неё выбежали обе разносчицы, ринулись вон крестьяне. Некоторых наёмников Лао оставил в живых, и не тронул Шуинсай.

Дагу, так звали старосту, потеряв колпак, в ужасе выскочил из окна, свалился на дорогу, как выброшенный мешок с испорченным содержимым, и, сиганув в проулок, быстро обежал хозяйственные постройки, направляясь прямиком в кипарисовую рощу. По бокам его, с испуганными глазами, сверкая обнажёнными катанами, неслись без оглядки трое наёмников.

— Кто они такие? — пробормотал Дагу, запыхавшись. — Откуда и зачем в Токонамэ?

— Господин Ирё рассердится…

Четверо двигались по тропе настолько стремительно, что слёзы на ресницах превратились в сосульки.

В лесу у озерка, взявшегося грубым льдом вокруг чёрно-бурых валунов, взбиравшихся лесенкой на крутой горный склон, стоял небольшой, но красивый, в иноземном «готическом стиле», каменный дом, обнесённый высокой бамбуковой изгородью. Увидев бледного, испуганного до смерти Дагу, охранники расступились. Алые закатные облака бросали призрачные тени на их тёмные фигуры.

— Ну, и зачем ты убил моих людей, Лао Зотайдо? Свалился, как обезьяна с дерева.

В европейской одежде уроженец Канто выглядел комично, но Ирё чихать хотел на мнение о нём этих двоих аборигенов. Трое земляков сидели в том самом заведении, спешно отмытом от японо-христианской крови нежными девичьими руками.

— Дык, это… Окуня на креветок ловят. — Лао тоже умел беседовать поговорками.

— Ишь ты! — Ирё отпил саке. — Слепые не опасаются змей?

— Не умничай, давай! — шевельнул усами Лао. — Мне проще было тебя сюда вызвать, чем разыскивать непонятно где. А твоим бандитам следовало вести себя вежливо.

— Ладно, не горячись, Кибиши. Наши отцы никогда не враждовали, и нам не пристало. Так значит, хочешь спрятать у меня что-то, а что — не говоришь? Поручишь собаке закуску сторожить? А какой интерес мне ввязываться? Если победит Тода, я ничего не теряю, если Ода — остаюсь при своём. А если узнают, что я тебе помог — головы лишусь, но прежде мне кишки вынут и на моих глазах зажарят.

— Не попадайся и не болтай — жить будешь. А не поможешь — у тебя под задом циновка вспыхнет. Ты же знаешь Кендзо!

Ирё наклонил голову вбок и долго так сидел, пристально, испытующе, но без вызова глядя в глаза Лао. Тряс сухой правой кистью… он крестился потому, что иезуит-лекарь пообещал чудо исцеления.

Мастер Шуинсай проснулся. Но вспомнил сон не сразу, а лишь когда услышал голос брата:

— До чего нынешние главари шаек трусливы и скаредны!..

Сон будоражил мысли назойливо, подобно оводу, который неизменно возвращался, сколько ни гони его прочь: сын, Шиничиро, перешёл на сторону врага и там ему гораздо лучше, чем в родном доме.

— Единственное, чем проныра поможет — странным изобретением синоби провинции Нара, позаимствованным у южных варваров. Не такие они и варвары, как слывут, верно, Хийована?

— Неплохо, — Шуинсаю не хотелось острить, одолевали тягостные мысли.

— Ты со мной, или в Ампаруа, братец? Запомнил, где хранятся хангугурайда? Надо поторопиться. Торговля заморской дребеденью в гавани Тюбу заканчивается через два дня и намбадзины, с кем якшается Ирё, отчалят. Надо успеть перетащить из города пару «крыльев» — нам с тобою, «мягкотелый» брат, придётся свалиться на Исэ в качестве камикадзе — демонами ночи. Никогда не летал с горы как батто?

— Не летал… — уныло отозвался Шуинсай. — Это ты у нас «Повелитель ветров»…

Двадцать человек выделил Ирё из своего бандитско-христианского окружения в помощь опасным землякам, но священную реликвию спрятать у себя отказался наотрез. Лао нёс Кусанаги-но Цуруги за спиной, словно простецкую катану.

В городе Токонамэ у разбойника-негоцианта имелся специальный дом, и в двери этого жилища постороннему лучше было не входить. Хозяин минка молча осмотрел шестерых пришлых, принял записку, и только убедившись в наличии особого знака, впустил гостей. Широкая дверь манила распахнуть и войти, но хозяин остановил Монтаро, ухватив за рукав. Покачал головой и указал направо — узкая неудобная створка совсем как в христианской мудрой книге вела «в жизнь», а широкие врата, оказалось, были смертельно опасной ловушкой: там, за дверью, на дне ямы неосторожного поджидали острые колья. Шаг в шаг протопали Зотайдо и ученики за хозяином дома и поднялись по приставной лесенке на чердак. И вот они, «крылья»! Два незамысловатых неказистых серых свёртка валялись на полу. Хозяин присел над ними, быстрыми экономными манипуляциями раскрыл один свёрток, словно веер, сунул распорку.