Читать книгу - "Рассмешить богов - Оксана Панкеева"

— Интересно… — Король призадумался, затем добыл из кармана трубку и попросил помолчать минут десять, так как ему необходимо подумать. Как повлияет на внутреннюю и внешнюю политику республики Голдиана внезапный уход со сцены господина Дорса и что по этому поводу может предпринять его таинственный приятель в дурацкой шляпе.

— Тогда я пойду переоденусь, — проворчал Кантор, с отвращением приподнимая двумя пальцами полу камзола.

— Разумеется, — согласился Шеллар. — И вымойся. А что касается кристаллов… Хочешь, я попробую прикинуться ясновидцем? В ближайшие дни господин Пуриш обязательно навестит твою мать, и если ты хочешь повидаться с ним, не появляясь в Голдиане…

— Я не хочу с ним видеться! — сердито проворчал Кантор. — Только вернуть Ольгины кристаллы. И еще я не хочу, чтобы Пуриш приставал с расспросами к моей матери.

— Она… не знает? — осторожно уточнил король.

— Знает, — проворчал мистралиец. — В том-то и дело, что знает, но не все! Поэтому я и не хочу, чтобы ее лишний раз доставали вопросами на эту тему.

— Понимаю… Я пошлю кого-нибудь, чтобы господина Пуриша там встретили и вежливо завернули. Иди, не задерживайся. Только не являйся к Ольге в таком виде! На кухню спустись. И скажи там, чтобы прислали слугу вытереть за тобой пол. Весь кабинет мне помоями загадил.

Кантор неразборчиво проворчал в ответ что-то среднее между «спасибо» и «пошло оно все…» и хлопнул дверью.

На следующее утро Жак внезапно понял, что ему скучно. Это чувство не посещало его уже пару недель — с того самого дня, как начались неприятности с капсулой. Эти недели были настолько насыщены разнообразными переживаниями, что несчастный шут даже о работе позабыл, не говоря уж о том, чтобы скучать. Теперь же, когда бояться больше было нечего и переживать также было не о чем, Жака посетило желание выйти в общество, пообщаться с людьми, многих из которых он не видел эти две недели и успел по ним соскучиться. Но, как назло, его величество очень вовремя запретил своему шуту подобное удовольствие!

В любом другом случае Жак позволил бы себе ослушаться, так как понятие дисциплины являлось для него чем-то из области необязательных условностей. Но в данном случае шут и сам сознавал важность момента, поскольку с умственными способностями у него все было в порядке. Поэтому бедняга сидел дома, как ему было велено, и с тоской посматривал на часы. Тереза убежала в клинику и вернется только вечером. Король заскочил с утра — нет, ну совесть надо иметь, если сам глаза продираешь в пять утра, то это твое личное дело, но зачем других поднимать ни свет ни заря? — забрал Жаково творчество и дал два торжественных обещания. Прислать к нему в гости Ольгу, как только та завершит порученное ей дело, и навестить лично, но попозже. Сейчас его величество страшенно занят, к одиннадцати он должен быть в Хине, потом пообедает и зайдет. Жака дернули черти полюбопытствовать, что будет в одиннадцать в Хине, о чем он немедленно пожалел. Нет, конечно, если император пригласил короля присутствовать на публичной казни мерзавки, которая чуть не убила его величество, то отказываться невежливо, ясное дело. Хотя к данной конкретной разновидности «неподобающих зрелищ» Шеллар III относится весьма прохладно.

Но вот как его величество собирается после этого изысканного развлечения обедать, в голове укладывается с трудом. Жак прекрасно знал, что король относится к тому типу особо непробиваемых людей, которые запросто могут жевать пирожок, наблюдая за вскрытием несвежего покойника, но понять эту загадочную особенность не мог, как ни пытался. Зато настроение у него испортилось моментально, а с испорченным настроением гораздо тяжелее переживать вынужденное одиночество. «Не, вот, блин, друзья называется! Даже не навестят, хотя король уже не запрещает! Ладно, Ольгу озадачили каким-то возвышенно-патриотическим трудом на благо короны. Элмара и Кантора его величество конечно же потащил с собой, чтоб не одному отдуваться. Мафей усиленно штудирует пятую стихию под руководством мэтра Истрана и освободится не ранее обеда. Эти несчастные влюбленные, которые поссорились, сидят небось по углам и страдают, вместо того, чтобы старого друга навестить. Хотя если они здесь встретятся, так никаких гостей не захочешь…»

Перебирая таким образом всех потенциальных посетителей, Жак вдруг пришел к выводу, что и обидеться-то не на кого, так как у каждого есть уважительная причина находиться в другом месте. Даже несчастный Лаврис и тот, наверное, занят приготовлениями к свадьбе. Интересно, он хоть по своей воле женится или король все-таки наехал? И если верно последнее, то понять замыслы его величества крайне сложно. Ну женится Лаврис, и что — это изменит его любвеобильную натуру? Как шлялся по бабам, так и будет шляться, ничего ему жена не сделает. А его величество — зараза бессовестная! Хоть бы сказал, кто та бедная женщина, которой достался сей уникальный подарочек…

Страдания скучающего шута были прерваны грохотом дверного молотка, жизнерадостными воплями на крыльце и не менее жизнерадостным гавканьем.

— Жак! — на всю улицу требовала Ольга. — Открой! Я пешком пришла!

Понятно. Король не объяснил Ольге суть своих тайных замыслов, и она решила, что не обязательно тревожить дежурного телепортиста, если Жак может спуститься и открыть ей дверь. Что теперь делать? Не открывать, так она либо всю улицу на уши поставит, либо уйдет, оставив негостеприимного приятеля скучать дальше. А спуститься и открыть — вдруг в самом деле наблюдают и кто-то увидит, как больной шут шастает по дому, тогда как ему полагается кататься по полу или лежать парализованным.

— Жа-ак! Ты дома? Гав-гав-гав!

Жак аккуратно отодвинул занавеску и выглянул в окно. Гостья торчала на крыльце, задрав голову, и взывала ко всем окнам сразу. Мордаха у нее была абсолютно счастливая — судя по всему оттого, что Ольге в первый раз за последнее время удалось натянуть любимые джинсы и вырваться из дворца. А еще подружка пробежалась по лавкам и по рынку — это вместо того, чтобы опрометью мчаться развлекать бедного, скучающего Жака! Чего она в этих лавках накупила, издали не просматривалось, но корзинки и коробки были у Ольги в обеих руках и даже под мышками. Кроме упаковочной тары при ней имелись: новенькая удочка хинского образца (то есть с бамбуковым удилищем) и Шарик на поводке. Песик был счастлив не меньше «няньки», он радостно скакал вокруг нее, оглашая улицу восторженным лаем. И что, изнывающий от тоски хозяин должен не двигаться с места и упустить этих замечательных гостей? Да нет уж, надо что-то придумать, пока не ушли…

Жак огляделся по сторонам в поисках решения, случайно взор его упал на шкаф, где хранила свои вещи любимая женщина.

Ольга, конечно, долго ржала, когда опознала загадочную личность в чепчике и белом передничке, открывшую ей дверь. А злодейская псина не преминула восторженно прыгнуть на грудь любимому дяденьке Жаку, повалять его по полу, потоптаться пыльными лапами по белому передничку и облизать лицо вместе с чепчиком. Но все это безобразие произошло уже при закрытых дверях, так что с улицы никто не видел.

Передничек в отпечатках лап и обслюнявленный чепчик пришлось тихонечко спрятать на самое дно корзины с бельем, в надежде что Тереза не заметит. А платье после отряхивания еще вполне можно было повесить назад в шкаф, сделав вид, что так и было.