Читать книгу - "Рус. Защитник и Освободитель - Вадим Крабов"

— Забыли вы мои заветы и тебе, — огромный палец «бога» почти коснулся груди посвященного, закрыв голову и половину груди, — предстоит их вспомнить. Лети как можно быстрее на рынок в гончарном квартале и спаси его! — палец переместился в направлении «волка», который повернулся спиной, оказывая рану.

— Милосердный!.. — хрипло промямлил Целитель, но «Эскулап» его перебил:

— Вот именно — Милосердный! И вы все должны вернуться к истокам!!! — в подтверждение его слов где-то далеко громыхнул гром, — скачи, недостойный, пока душа окончательно не покинула это тело, — палец продолжал смотреть на Адыгея, — а на память я оставлю тебе сердечную боль, дабы ты не забывал о своем Боге!

Фигура Целителя исчезла так же внезапно, как и появилась, тиренец снова оказался стоящим в степи, а напротив него — сильно побледневший Рус.

— Держись, волчара, — проговорил он, тяжело дыша, — прискачет через статер, от ордена до квартала горшечников — всего ничего.

— Так… это был ты?! — и тут образ Адыгея задрожал.

— А кто же еще!!! Сожми волю в кулак! Ты выживешь, я уверен! Верь! Надо просто поверить!!! — оба «образа» принялись таять, но Рус успел расслышать:

— Сирилгин — дура… она жива… Дохл… хот… её…

Вокруг Руса засуетились Духи, а он устало подумал:

«Ну, если Андрей звякнет именно сейчас, то я не знаю, что ему сделаю… Адыгей умелый «волк», а Дохлый оказался шустрее… а ведь не отличался он раньше особым проворством. Сирилгин, сучка, из-за неё всё. Дура — не дура я сам разберусь. После. Подожди… так её похоже хотел пришить Дохлый, а Адыгей… как он там говорил… Ну, волчара, ну ты… слов нет! Молодец, не ошибся я в тебе. Живи давай, только живи! Сирилгин не стоит твоей смерти… Величайшая, Великий[34]— молю вас обоих — спасите его! Рано ему в долину Предков…», — боги, как обычно, промолчали.

А еще Рус отметил, что бывшее «предчувствие», которое оформилось в чувство опасности по отношению к жене, ослабло. Не до конца, но все же… Это радовало.

А Целителя он вызвал наобум, единственного из эолгульского ордена, образ которого четко помнил. Встречались пару раз во дворце. Много он сил «выпил», немногим меньше, чем Андрей в свой первый вызов. Эскулап, естественно, просто «оживленная» статуя, а не образ Бога. Согласовывалась ли она с сакральными изображениями или явлениями божества своим посвященным — Рус понятия не имел. Целители были самым закрытым орденом и даже всезнайки — Хранящие не ведали большинства его тайн.

«Оба-на! — до Руса только дошло, — если они считают память Адыгея, то поймут и про мои способности… их возможностей никто не знает… да хрен с ними! Лишь бы парня спасли…».

Богиня удачи, помедлив, встала на сторону Адыгея. Пропущенный удар ножом — не в зачет. В базарной толчее случайно выискался шаман. Он подошел к смертельно раненому, отстранил причитающую над телом Сирилгин, сел рядом и застучал по посоху.

Девушка так и не поняла, что купец её спас. Для неё он остался упущенным шансом. Богатым, симпатичным, веселым, притягательным парнем, в которого могла бы влюбиться, выти замуж, но не судьба. Причитала она из жалости. Как к себе, так и к малознакомому купцу и неизвестно о ком страдала больше.

А шаману, меж тем, удалось снизить обильное кровотечение и теперь он, насколько мог, пытался удерживать в теле душу. Во время этого процесса обратил внимание на странную особенность. Во-первых, душа отбрасывала странную тень, уходящую в неведомую даль. Это походило на «вход» в долину Предков, но явно не туда. К тому же тянулась «тень», а не сама душа. Он пробовал «пройтись» вдоль неё, но сразу терял — след пропадал, словно выпадая из мира живых. Во-вторых, поначалу душа легко покидала тело. Так бывает, когда человек готов умереть или теряет надежду. Потом вдруг она вцепилась в свое обреченное обиталище мертвой хваткой, как будто «передумала». Старые шаманы рассказывали, что такое бывает, когда душа рано встречается с Предками и они «отсылают» её обратно. Обычно это нужно для борьбы за здоровье нашего несовершенного тела… но только не при такой ужасной ране.

Шаман недоумевал и продолжал делать свою работу — помогать телу жить, а душе держаться… чтобы парой статеров позже достойно проводить бедолагу к Предкам. Он слышал стук копыт и крики «посторонись», но не выходил из транса. Вскоре рядом с ним появились трое мужчин в цветах Целителей: маг и двое помощников.

— Ты сделал свое дело, шаман, — услышал он высокомерный голос, который вдруг «сломался» до более мягкого, даже извинительного тона, — спасибо тебе, но теперь им займусь я.

Удивленный шаман вышел из транса, а Целитель сразу направил на раненого какую-то структуру. Кровь на ране быстро спеклась. А поразиться было чему: Целители и шаманы, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Одни кичились «просвещением» и высоким мастерством, презирая «варварство», другие гордились Предками и их Силой, но, если честно, завидовали умениям первых.

Помощники споро расправили матерчатые носилки на жердях, аккуратно переложили незнакомца и быстро понесли к единорогам, у седел которых имелись специальные крепления. Маг, сложив руки назад, уверенной походкой шел за ними.

— Господин Целитель, куда вы его? — неожиданно для себя поинтересовалась Сирилгин. В ней затеплилась надежда, постепенно переходящая в уверенность.

— В орден, уважаемая, в госпиталь. Раненому необходима госпитализация… а ты ему кто? — говоривший на ходу маг, остановился и с интересом посмотрел на девушку.

— Я?.. Невеста! — гордо ответила бывшая служанка.

— Кто он, откуда? — с напором поинтересовался Целитель.

— Адыгей! Он… — и тут она замялась. Покраснела и потупила глазки, — он купец… не знаю откуда. Мы сегодня познакомились… — теперь она злилась и не знала, куда деться от стыда. Вокруг полно знакомых, засмеют!

— Хм, быстро ты действуешь, — усмехнулся посвященный Эскулапу. Впрочем, больше одобрительно, чем издевательски.

— Господин маг! — послышался глубокий контральто, и к нему приблизилась дородная женщина, вопившая громче всех, — тот господин закрыл своим телом эту недостойную. Доигралась в женихов, Сирилгин?! — повернулась к красной, как помидор девице и забыла о Целителе.

Девушка в долгу не осталась:

— Это я-то играю?! — краска на её лице быстро бледнела, — на себя посмотри, борчиха!

Маг не остался слушать скандал. Он вскочил на единорога и весь неторопливый путь до ордена вспоминал странное явление Эскулапа. Больше всего его поразило слово «недостойный» по отношению к нему. Теперь он, кажется, нашел разгадку.

«Купец пожертвовал собой ради малознакомой девицы, которая вряд ли того стоит… А я? Да весь орден! Мы погрязли в жадности. Сами определяем, кому помогать, а кому нет. Исходим из кошеля пациента или личных пристрастий. А ведь наш Бог — Милосердный. Забыли мы о нем, забыли его законы. Нет, он точнее сказал — заветы! О, Милосердный! Прости нас, недостойных. Я приложу все силы, жизнь положу, чтобы исправиться, постараюсь улучшить весь орден…», — высокий мастер-Целитель искренне молился… впервые в жизни.