Читать книгу - "Отдай туфлю, Золушка! - Анастасия Разумовская"

Когда Арабель коснулся копытами травы в парке моего чудовища, ремни, оплетавшие мои ноги, растворились в воздухе. Я попробовала лихо спрыгнуть с коня, и почувствовала, как заныли ляжки. Это ж сколько часов я пробыла в воздухе? Солнце почти касалось гор. А есть-то как хочется!

Перед моим носом заметалась Рапунцель, что-то возбуждённо жужжа. Эх, где мои антинаушники?

Я тяжело сползла на землю, пошатнулась.

—Потом,— отмахнулась от Мари.— Пошли есть. Я голодна, как волк.

И попыталась вспомнить: что там в той сказке было-то? Но сказки я слушала только в далёком детстве, и память оказалась крайне неуслужливой. Почему-то в голове металось одно лишь жёлтое платье. Почему жёлтое? Да кто ж его знает!

Безмолвные слуги накрыли на стол в моей комнате, я плюхнулась в барное кресло, свесив ноги, и без всякого желания натянула антинаушники. Зачерпнула рукой овсяную кашу с финиками и мятой. И вдруг вспомнила, что папа ненавидел овсянку всей душой, и когда мама варила или запаривала её, его лицо становилось совершенно несчастным. Он терпеть не мог расстраивать маму, и скорее умер бы, чем признался в ненависти к её стряпне, пусть даже только к одной-единственной овсянке. И я быстро съедала свою порцию, а потом подсовывала папе пустую тарелку и ела за него. У нас был прекрасный тайный симбиоз.

Я почти вспомнила его лицо!

Он был рыжим! Офигеть. Точно! Совершенно верно! Я вспомнила! И вот эту золотистую щетину на подбородке и…

Я вскочила. Тарелка полетела на пол.

—Эй…— начала было Рапунцель, но я вдруг взвыла, схватилась за голову и рухнула на пол.

Мир померк, раскололся, и моя голова тоже лопнула, как чугунная гиря, полая внутри. Может, от громкого вопля? От него сейчас стёкла лопнут… Нет… Это же я кричу.

Я стиснула голову, пытаясь соединить две её половинки, и разрыдалась от боли и слабости. Уткнулась в тёплое плечо, закусила толстую ткань, сотрясаясь в рыданиях. Одна сильная рука подхватила меня под коленками, а другая коснулась волос на голове, и от неё словно потекла прохлада. Боль начала отступать.

Минут через десять я выдохнула, отпустила из зубов мокрую ткань, отвернулась и обеими ладонями вытерла лицо.

—Спасибо.

—Не делай так больше,— холодно посоветовал Фаэрт и встал с пола.

—Как вы здесь оказались? А… зеркало, понятно. И зачем пришли?

—За этим.

—Откуда вы узнали, что мне плохо?

Он промолчал. Не счёл нужным отвечать. Отвернулся и просто пошёл к зеркалу. Я вцепилась в его штаны:

—Подождите! Вы сказали, что Гильом… Его нужно поставить на ноги, верно?

Фаэрт остановился.

—Да.

Меня тошнило, голова всё ещё кружилась, словно я только что сошла с экстремальных каруселей.

—Что с ним произошло?

—Покушение. Его пытались убить. Хотя некоторые считают это несчастным случаем. На королевской охоте Гильом отбился от свиты отца.

—Отца?

—Гильом — старший сын и наследник короля Андриана,— ровным голосом пояснил Фаэрт и продолжил: — Мальчик заблудился и на него напали волки. В довершении всего Гильом упал с коня. Принца спасли, но он перестал ходить. Сначала это были просто переломы костей. Но они давно срослись.

—Жуть какая! То есть, у него психосоматика, думаете? Дайте руку! Мне самой не встать.

Он протянул мне ладонь. Я взялась за неё двумя руками, Чертополох помог мне встать, но я всё равно не разжала пальцы. Мир кружился. Я всерьёз боялась, что упаду. Зато ляжки перестали ныть.

—Думаю, у него нет смысла и цели вставать,— ответил Фаэрт после долгого молчания.

Видимо, решал: нужно ли удостаивать меня такой чести.

—Почему? Разве та свобода, которую дарит способность ходить, сама по себе не цель?

—Очевидно, нет. Я могу идти?

Я ни разу не встречала человека, способного тремя обычными словами выразить максимум едкой иронии. И тут же вспомнила, что это чудовище, видимо, герой моей сказки, а я — та самая тупая красавица, которая в него влюбилась и своей добротой расколдовала. Ну и как его прикажете расколдовывать? Мне снова вспомнилось навязчивое жёлтое платье.

Вместо ответа я обвила его шею руками, расслабившись и позволив себе повиснуть на его опоре. Как там Лика делала? Запрокинула лицо, посмотрела на Фаэрта печально из-под ресниц:

—Мне очень плохо,— пожаловалась максимально нежным голоском.

Лика ещё ножку поднимала. Надо или нет? Левую или правую? Мне вспомнилась подруга, пьяная и прелестная в своём алкогольном опьянении. И я приподняла левую ногу, чуть согнув её в коленке.

—Велеть слугам донести тебя до постели?

Вот тупой!

—Нет, просто постойте так ещё немного.

—Две ноги устойчивее, чем одна.

Кажется, я краснею. И не знаю, о чём с ним ещё говорить. И я решила свернуть на уже знакомую почву:

—То есть, велев Гильому жениться на мне, вы по сути выбрали будущую королеву Родопсии? И эта королева — я? Почему?

Но ногу всё же поставила на пол. Чертополох пожал плечами:

—Гильому всё равно понадобится сиделка. Почему бы тебе не стать ей?

—А слуги и…

—Для короля все его придворные — слуги.

Я задумалась. Умел этот гад оставаться безучастным и максимально подчёркивать нежелание общаться! Жёлтое платье в моей памяти кокетливо махнуло пышным подолом. Точно! Они ж танцевали…

—Фаэрт, послушай,— мягко шепнула я, нарочно переходя на задушевное «ты»,— если я стану королевой, так ведь мне понадобится принимать участие в балах. А я даже танцевать не умею!

И не люблю. Но об этом я упоминать, конечно, не стала.

—У тебя будут учителя.

—Я стесняюсь,— и я зарылась лицом в бархат на его груди.

—И?

—Не можешь ли ты меня сам научить?

—То есть, меня ты не стесняешься?