Читать книгу - "Зарождение - Дмитрий Чвилев"

— Да как смеете вы, неотесанные идиоты, хулить своего Короля? Не разобравшись в ситуации, УГРОЖАТЬ МНЕ? Да я вас в солдаты забрею! В батога! Сгною! Холопы!

С каждым выкриком толпа испуганно приседала. Боевой настрой у людей сразу улетучился, как хмель после отсидки в вытрезвителе.

— Казню! Четвертую! На кол посажу! — я хотел было затопать ногами, изображая приступ злобы, но потом одумался.

Вновь активизировались крикуны:

— Молить короля!

— Пощади, сирдар!

Толпа, как и положено, реагируя на это, повернула в нужное русло:

— Не губи, сирдар!

— Помилуй, не по злобе, а по неведению!

Подсадные утки продолжали нагревать обстановку:

— Сжалься, король!

— Молить о пощаде!

— Молить короля!

— На колени, молить о прощении!!!

Подозвав управляющего, я отключил громкоговоритель и прошептал ему на ухо:

— Ирван, а ты знаешь, что такое бразильская волна?

— Нет, а что.

— А вот что, — я указал пальцем на становящийся на колени народ. Все больше и больше людей падали ниц, образуя своеобразную волну, прокатывающуюся по толпе. — Чтобы спровоцировать большое скопление народа на определенное движение, необходимо, чтобы отдельные личности среди этого скопления слаженно выполнили одно и то же действие. Тогда толпа по инерции последует за ними.

Ирван удовлетворенно окинул взглядом поле, все люди на котором склонились, пали ниц либо встали на колени.

— Значит, сир, у нас получилась ваша бразильская волна.

— Значит получилась, — согласился с ним я.

— Красивый вид, ничего не скажешь, — удовлетворенно вздохнул Каин.

Сзади радостно заржал Макс:

— Первый день как король, а уже всех на колени поставил. Тебя бы начальником на зону, там твои таланты высоко оценили бы.

Вампир недоуменно толкнул его в бок, требуя объяснений.

Компаньон начал на ухо нашептывать тому истинное значение фразы «поставить на колени». Носферату тут же едко захихикал.

— Фи, как грубо, — поморщился я. — Этот ваш неотесанный мужланский юмор.

Включенный мегафон у меня отобрал Ирван, обращаясь к толпе:

— А сейчас произойдет казнь лесных душегубов, терроризировавших многие деревни во втором круге, да этих самых бандитов, угрожавших матери ребенка.

— Откуда?! — аж поперхнулся я, наблюдая за тем, как помощники управляющего из числа местных крестьян подтаскивают к помосту связанных разбойников, тех, что мы пленили при битве в лесу.

— Я же говорил, что плахи не хватает, — радостно захихикал вампир.

— В телеге привезли, — невозмутимо пожал плечами управляющий. — Сир, вы же сами согласились со мной в карете — хлеба и зрелищ! Зрелища — вот, а хлеб — потом, когда успокоятся.

Я лишь вздохнул. Крыть было нечем. Среди толпы раздались радостные выкрики тех крестьян, чьи деревни пострадали от набегов лесных грабителей. Если сейчас отменить казнь — меня попросту не поймут.

— И кстати, сир: их необходимо умертвить как можно более зрелищным способом. Сами должны понимать — люди от них не один год страдали.

— Как не один год? — ахнул я.

— Сиру Осману было недосуг этим заниматься, — пояснил управляющий. — Так что после казни вам стоит объявить о том, что банда уничтожена. После этого вы станете в их глазах почти что святым.

Вздохнув, я окликнул вампира:

— Блад, сможешь на публику сыграть? Выпить их как-нибудь по-особому, устрашающе, или другим способом умертвить.

Таинственно улыбаясь, носферату поднялся с кресла и одним плавным движением обнажил из ножен клинок.

— Ух ты! Это тот, что у эльфов забрал? — заинтересовался я, разглядывая оружие.

Странный, зеленоватого оттенка металл, рукоять, похожая на корень дерева, хищно заостренный кончик. Идеальное оружие для битвы в лесу, в тесноте сплетенных ветвей. Незаметное и бесшумное.

— Угу. У командира. Очень редкий и дорогой экземпляр. И сейчас ты поймешь, почему.

— Надо бы его нашему коллекционеру-ученому показать. Ох, как он обрадуется!

— А толку от него! — сморщился Макс. — Ученый хренов. Как вещи ему, из его квартиры принесенные, отдали, так он и сидит безвылазно в комнате. Лабораторию, видите ли, строит, мир познает. Нет бы нам полезное что-нить изобрести!

Пленников по команде вампира поставили на край помоста лицом к толпе. Рты у них были благоразумно завязаны, чтобы не омрачать слух грязной руганью и мольбами о пощаде. Разбойники испуганно озирались, ежась под взглядами толпы.

— Он же нас забрызгает! — возмутился Макс. Я поддакнул, вспомнив носферату, кружащегося в вихре кровавых капель.

— По моей отмашке — отпускай! — скомандовал вампир, одной рукой занося над головой эльфийский клинок, а другой — готовясь дать отмашку. Кажется, Разящий Лист? Поглядим, какой ты в деле.

Разбойники, будучи не в состоянии обернуться, но затылком предчувствуя что-то нехорошее, испуганно задрожали. Поздно.

Последовал взмах руки, и отпущенные пленники, стоявшие на самом краю помоста, начали падать вниз. Что произошло, если честно, я так и не понял — попросту не успел увидеть.

Резкий треск, чавканье, хлюпанье…

Первые ряды охнули и испуганно подались назад, в страхе напирая на стоявших сзади и попросту сминая их. Подойдя к краю помоста, я с интересом глянул вниз.

— Аппетитное зрелище, не правда ли? — интонацией изобразил сарказм Каин.

Меня передернуло. Внизу лежали разбойники, только… в разобранном виде. По частям. Мелко нашинкованные и перемолотые на ровные, аккуратные кусочки.

Сплюнув, я еще раз передернулся и отвел взгляд. Мерзость. Подошел Макс и в точности повторил мою реакцию.

— Фато не фабвыфгал! — радостно пропыхтел вампир, слизывая с лезвия меча кровь.

— Это не разящий лист, а разящий ураган листьев. Причем железных, — снова передернуло Макса, опять взглянувшего на кровавые ошметки.

Закончив чавкать, Блад пояснил:

— Если быть точным, то это целый куст. В нужный момент он раскрывается веером, листьями нашинковывая врага на части. Ты, кстати, мог бы и успеть это увидеть, у тебя скоростное восприятие хорошее. Иначе не спас бы тогда, у эльфов.

— Не очень хорошо себя чувствую, — поморщился я. — Животик побаливает.

— Ну, извините, — фыркнул Каин. — Потерпишь. Защита от ядов важнее.

Толпа, по цепочке пересказывая задним рядам о случившемся, постепенно начинала испуганно гомонить.

Подошедший к краю Ирван вниз благоразумно глядеть не стал, предпочитая наблюдать за людьми: