Читать книгу - "Монтер путей господних - Ирина Сыромятникова"

— А я при чем?

— Заклятие черное.

— На белом маге? — поразился Тангор.

— Имперские заморочки, — пробурчал из своего кресла Аксель. — Черные контролируют белых, белые контролируют черных. Никому не позволено набрать слишком большую силу.

— Как это белые контролируют черных? — заинтересовался некромант.

— Посредственно!!! Ты сможешь или не сможешь?

На лице Тангора появилось то характерное выражение, с которым черные пытаются увильнуть от любой свалившейся на них работы.

— Сколько? — быстро вмешался офицер.

Обещание денег некроманта не воодушевило.

— А давайте не будем? — с дебильным энтузиазмом предложил он. — Заприте где-нибудь пацана и пуганите мага — сработает не хуже, чем у имперцев!

— Запереть? — возмутился офицер. — А что, если слуга — обманка?

— Ну и фиг.

— Какое — фиг?!! — Аксель хлопнул ладонью по подлокотнику. — У нас все побережье са-ориотцами кишит. У них структуры подчинения с детства заложены, один-единственный заклинатель отмобилизует все это стадо и устроит нам кровавую баню!

Взгляд Тангора стал жестче — давления на себя черный допустить не мог. «Сейчас начнут лаяться». Мэтью мысленно вздохнул и тоже прикинулся дебилом.

— Может, стоит привести этого человека в чувство и обо всем расспросить? Пара эмпатов справится с делом без всякого колдовства. А взбаламутить ему здесь некого — беженцев на танурский мыс выносит только в виде трупов.

«Главное, чтобы никто не задумался, с какого перепугу зачарованный будет с нами беседовать».

В разговоре образовалась пауза. Обоим черным не нравилась мысль, что их можно заменить белыми.

— Так мы и сделаем, если других возможностей не останется, — уловил игру куратора офицер. — Мы понимаем, мастер Тангор, что вы очень заняты и не склонны выполнять чужую работу. Но, возможно, мы сможем взять на себя кое-какую рутину и вам удастся выкроить часок?

Некромант закусил губу, счел что-то на пальцах и покосился на Акселя.

— Я хочу знать про эти «имперские заморочки» в подробностях. Ну и деньги, конечно.

— Деньги — лишнее, — немедленно встрял Аксель.

— Деньги — это святое! — не согласился офицер. — На оформление договора уйдет полчаса. Когда вам будет удобно начать?

— Давайте сейчас, — вздохнул некромант. — А то потом… гм… опять какие-нибудь дела навалятся.

В старый форт Мэтью не пустили — сослались на режим секретности. И это на гражданском объекте, где он сто раз бывал.

«Придумали бы что поубедительней, или уж сразу армейский штандарт над башней вывесили!»

Куратор вежливо раскланялся с Тангором и отправился в портовую пивную размышлять о жизни. Где и просидел три часа с кувшинчиком молодого вина, бездумно разглядывая набегающие на набережную волны.

За соседним столиком пожилые рыбаки обсуждали вечные темы: улов и погоду. Мальчишки запускали на отмели воздушных змеев под руководством жандарма, обязанного все это пресекать. Компания так увлеклась, что проворонила начало послеобеденного дождя, и с воплями помчалась в укрытие, кутая в одежду легкие бумажные крылья. Мэтью прислушивался к шелесту капель и гомону ребятни, решая дилемму: дать сыну знать, что папа все видел, или пусть себе подхватит насморк. Не уронит ли вмешательство взрослого авторитет мальчика среди друзей?

«Восемь лет — не маленький, сам думать должен. Пусть только попробует простудиться!»

Позиция невмешательства потребовала неожиданного усилия. Простое и интуитивно понятное действие отторгалось душой Мэтью, словно некая крамола. Он легко мог выкинуть происшедшее из головы или немедленно начать читать нотации, а вот при попытке проявить житейскую хитрость на ум лезли строчки должностных инструкций, советующих избегать слова «нельзя» и прямого вмешательства в действия подопечных.

«Да жил же я как-то двадцать лет без этих конспектов!!!»

Человеку, пять лет учившемуся копаться в чужих душах, не нужна была помощь эмпата, чтобы понять — у него проблемы. Не у подопечного черного, оказавшегося непрошибаемым, словно чугунный шкаф, а у его куратора. Неспособность с улыбкой наблюдать возню собственного ребенка — это первая ласточка. Мэтью отчетливо осознал, что скоро попытается командовать колдунами и на этом его карьера в НЗАМИПС окончится (хорошо, если без увечий), ибо черные и дети равно Королем меченное племя.

«Решил считать себя самым умным? Комплексом кукловода маешься? Забыл, что жизнь — это нечто большее, чем твое представление о правильном порядке вещей? Тебе платят деньги за доброжелательность и лояльность, но не к начальству или букве закона, а к доверившемуся тебе магу. Аксель, Тангор, все эти безбашенные армейские спецы и их цивильные коллеги… Есть нечто, что им недоступно, несмотря ни на какую мощь, ты их посредник во внешнем мире, а не платный стукач. Таким, цепляющимся за свое место, ты просто жалок».

В какой момент он потерял ту легкость, что сопровождала его всю жизнь и хранила в минуты испытаний? Неунывающий танурец превратился в желчного чиновника, озабоченного размером оклада и продолжительностью рабочего дня. Осталось начать интриговать против начальства, и картина будет завершена.

«Как же так получилось? И с чего началось?»

Ведь был же он молодым и легкомысленным, с тоской провожал взглядом трубы и мачты, проплывающие на горизонте, мечтал о больших городах, блеске волшебства и шумном веселье. А однажды собрал в тряпичный мешок скромные пожитки и отправился покорять мир. В поисках счастья Мэтью изъездил все Южное побережье, часть северо-запада и добрался до самого Хо-Карга. Перепробовал сотню занятий и даже едва не сел в тюрьму за грехи хозяина, но сумел отболтаться от рассерженного клиента, по несчастливому стечению обстоятельств оказавшегося черным. Тогда-то в его жизни и появился НЗАМИПС. Предложение поработать в надзоре Мэтью принял не раздумывая: он уже успел понять, что вместо блестящих перспектив парня из провинции ожидает работа и еще раз работа, исключения редки и, как правило, уголовно наказуемы. Через год блудный танурец вернулся домой уже в качестве стажера службы поддержки. Меланхоличный и благожелательный Мэтью оказывал на всех (в том числе черных магов) умиротворяющее воздействие, за что его и ценили. Нужда и бытовая неустроенность были забыты, работа не тяготила, а мечты начали сбываться одна за одной.

«До свадьбы точно все было хорошо».

Да и после свадьбы тоже. Пусть коллеги и удивлялись, почему он поселил семью в родном Тануре, а не в Артроме или Золотой Гавани. Средства были, но слишком уж он въелся в кости, приморский город, который никогда не станет портом, потому что кому нужна гавань, где сто дней в году шторма. Покой, безопасность, отсутствие перемен. Да в этом месте за сто лет не поставили ни одного нового дома!

«Нет никакой причины, и в этом вся причина. Скис. Засиделся. Даже работу стал воспринимать как досадное беспокойство. Придется идти к эмпатам — пусть вправляют мозги».