Читать книгу - "У входа нет выхода - Дмитрий Емец"

Гавр полз рядом, честно прижимаясь брюхом к траве и прикрывая лапой нос. Ему казалось, что он хорошо спрятался. То, что выставленные горбы сложенных крыльев способны выдать кого угодно, его ничуть не беспокоило.

Из-за густоты кустарника Рина упустила из виду овраг и вспомнила о нем, только когда сползла грудью. Мокрая земля стала съезжать вниз. Рина оказалась в глупейшем положении. Ботинки – на насыпи, колени, живот и голова – в овраге.

По дну оврага, растянувшись редкой цепью, двигалась четверка берсерков. Рина видела только двух крайних. Тот, что старше – с тяжелым арбалетом. Ружейный приклад, оптический прицел. Хорошая штука – бьет точно, без разброса. Из такого, если стрелять с упора, со ста метров болт в сигаретную пачку посадишь. Другой берсерк – поджарый, с топором на длинной ручке. Этот шел как приплясывал. От Рины до них было метров семьдесят.

Двух других выдавали только голоса из соседнего оврага.

Рина скосила глаза на Гавра. Вытянув морду, он шумно выкусывал из лапы репейник. Рина порадовалась, что у берсерков нет с собой ничего съедобного: у Гавра хватило бы ума начать клянчить.

Она попыталась дотянуться до его шеи нерпью, но гиела устроилась слишком далеко. Неосторожно шевельнешься – и скатишься по песчаной насыпи под ноги берсеркам.

Понимая это, Гавр нагло уселся на насыпи. Сидел, чесал лапой грязный живот. Позевывал. Еще пять секунд, и его не увидит только слепой. Рина, шипя, привстала и бросила комом земли. Попала по крылу, где нежные косточки ловили в вилку кожистую пленку, прорезанную кроветворными жилками. Гавр опасливо обнюхал земляной ком и, скаля острые зубы, удалился в кустарник: обижаться.

Берсерки переговаривались совсем близко. Рину спасала только темнота и то, что она находилась выше по склону. Увидев удобный камень, берсерк с арбалетом сел на него, вытянув ноги. Его молодой спутник неохотно остановился, поигрывая топориком. Белесый, подвижный, с беспокойным маленьким лицом. Такой даже на табурете не сможет сидеть спокойно и будет, непрерывно вертясь, ввинчиваться в него.

– Гамов видел урода где-то здесь. Пока снижался – тот исчез.

Берсерк с арбалетом сунул руку в сумку.

– Я захватил пару болтов с разрывными наконечниками. Осколки будут собирать по всему лесу.

Из соседнего оврага вопросительно свистнули. Берсерк тоже ответил свистом. Наклонился и, плюнув на подорожник, вытер грязь с ботинка.

– А как этот Гамов бережет свою гиелу! Псиосный маньяк! А уж привязана она к нему! Никогда не думал, что гиелы могут к кому-то привязываться.

– Гамов не псиосный. Я хорошо его знаю, – возразил молодой.

– Как не псиосный? Зарабатывает-то он много!

– Это – да. Не знаю, как он поступает со своим псиосом, но на удовольствия точно не тратит.

– Тем более псих. По-моему, получил, так используй сразу. У одного из парней, что Тилль сегодня обезглавил, тоже осталась куча псиоса. Все жался! А толку? – раздражаясь, сказал берсерк с арбалетом.

Снова раздался нетерпеливый свист. Берсерк неохотно поднялся.

– Да иду я, иду!.. Достали! Подождать не могут! – сказал он недовольно.

Проводив взглядом его спину, Рина выпустила воздух через нос. Два крупных земляных кома она держала руками. Третий прижимала подбородком. Именно он и покатился, когда она стала осторожно выползать назад. Гавра в кустарнике не было.

– Гавр! – окликнула она шепотом. – Ты еще обижаешься?

Никто не отозвался. Рина начала искать. Вот сломанная ветка, вот примятая трава, а вот на земле отпечатались нечеткие следы когтей. Здесь Гавр лежал. Потом встал и куда-то потащился. Дальше следы исчезали. Рина испугалась, что Гавр улетел. Где теперь его искать? Она задохнулась от ужаса и сразу отбросила эту вероятность как страшную и тупиковую. Нет, будем считать, что Гавр здесь.

К ночному туману примешивался запах дыма. Потом Рина увидела и костер, лежащий ниже тумана и соединенный с ним дымной стрелкой. Значит, ведьмари вышли к картофельному полю, никого не нашли и встали лагерем.

– Гавр! – крикнула она громче.

На этот раз Рине почудилось, будто она что-то услышала. Она побежала в тумане, налетела на россыпь камней и, выскочив на ровное место, внезапно увидела Гавра. Он сидел на задних лапах и, развесив крылья, разглядывал толстую рогатину, торчащую из кустарника. Что-то в этой рогатине ему активно не нравилось, потому что он наклонял голову то вправо, то влево, и принимался утробно ворчать.

– Что, теперь всякую деревяшку будем бояться? – Рина толкнула палку ногой. В следующую секунду она болталась головой вниз и созерцала разинутый рот и две янтарные пуговицы. В пуговицах отражалась луна с дырками для ниток.

– Я Горшеня – голова глиняная, пузо голодное! Ты мне нравишься! Я тебя съем!

Мешкать было нельзя. Громадный рот откидывался все дальше.

– Чем докажешь, что ты Горшеня? – выпалила Рина.

Запрокинутый горшок дрогнул в обратном направлении. Было заметно, что прежде о доказательствах гигант не задумывался.

– Я Горшеня!

– Это я Горшеня, а двух горшень не бывает! – продолжала толкать мысль Рина.

Логика хромала на все протезы, но рот у великана больше не открывался. Горшеня мыслил, и мысль его была тяжела, грустна и загадочна, как он сам. Внезапно гигант отпустил ее. Рина успела выставить руки. Она еще катилась по траве, а великан сел на траву и подпер ручищами голову.

– Ты Горшеня! А я кто? – спросил он с тоской.

Рина проверила, цела ли у нее шея. Шея была цела, но вращалась только в одну сторону.

– Я подумаю и потом скажу, – пообещала она.