Читать книгу - "Охотники на людей - Руслан Мельников"

— Возможно, из тебя получился бы хороший охотник. Но гладиатор, думаю, будет еще лучше, — продолжал Стольник. Взводный улыбнулся. — Помнишь, я обещал показать тебе гладиаторские бои вживую. Ты их увидишь. Вблизи. Изнутри, с арены.

Да, куда уж ближе! Борис покачал головой. Как хэды мочат своих тяжелораненых, он уже видел. А вот как продают здоровых сослуживцев в колизеи… Что ж, теперь он знает и об этом.

Не к месту, а может быть, наоборот — очень даже к месту, вспомнился Гвоздь. Его наглая ухмылочка. И слова, которым Борис не придал значения тогда, после первой охоты и их стычки. «Я на тебя еще посмотрю. Потом… После рейда…» — так сказал ему Гвоздь. Гвоздь был из старичков и знал, что говорил. Наверное, ему действительно очень хотелось посмотреть на дерзкого салагу в клетке.

— Я всегда выполняю свои обещания, — добавил Стольник. — Все обещания.

— В самом деле? — процедил Борис. — Ты, помнится, еще обещал, что я обзаведусь личным тресом.

— Так ты им и обзавелся, — хохотнул Стольник. — Ты сам теперь трес, Берест. А о том, что ты будешь владеть кем-то другим, я не говорил.

— Паскуда! Своими торгуешь!

— Перестань, — поморщился взводный. — Мы же с тобой не в каком-нибудь Древнем Риме. Сейчас другой ритм жизни и другие правила бизнеса.

Пришедшие в себя охотники… бывшие (теперь-то уж точно бывшие, какие тут могут быть сомнения?!) охотники, попавшие в клетку, молча слушали их разговор. Просекали. Осознавали.

Только Щерба опять не сдержался.

— Вот твари! — тихо и зло прошипел он.

Щербу, впрочем, взводный не услышал. Или сделал вид, что не слышит.

— Почему, Стольник? — спросил Борис. — Зачем?

— Содержать свою школу гладиаторов и учить тресов убивать — дело слишком долгое, хлопотное и затратное, — спокойно объяснил взводный. — А у нас в цене быстрые деньги и хорошая маржа. Проще сразу отбирать тех, кто способен убивать других, и гнать их на арену.

Борис вспомнил отборочные бои… Вспомнил, как выкладывался в драке с Ленькой за право надеть хэдантерскую форму. И как едва не убил Леньку.

Он еще тогда удивлялся, почему вооруженные до зубов хэды придают такое значение рукопашной схватке. А они, оказывается, с самого начала присматривались к будущему товару. Оценивали, прикидывали, за чьи умения и за чью боевую злость организаторы гладиаторских шоу заплатят больше.

Да и потом тоже… Поединки, которые Стольник устраивал между хэдхантерским молодняком и буйными пленниками, на самом деле служили все той же цели. Выявить непокорных и агрессивных тресов-бойцов, на которых не польстится обычный покупатель, но за которых охотно выложат кругленькую сумму колизейские.

И ведь как удобно получалось-то! Будущие тресы-гладиаторы добровольно выполняют в рейде самую опасную работу, помогают отлавливать диких. И недиких беспрекословно ловят тоже. Охотятся до седьмого пота, стараясь оправдать оказанное доверие. Сопровождают товар, сами являясь товаром. Охраняют, проверяют, испытывают в драке.

— Если меня убьют… — Борис облизнул сухие губы. — Если нас всех убьют на арене… Ты ведь попадаешь под статью, Стольник. Ты, и твои прихвостни, и твои дружки. Вы об этом не подумали?

— Под какую статью? — взводный удивленно поднял брови.

— Покушение на хэдхантера, — уже не так уверенно ответил Борис.

— В самом деле? — усмехнулся Стольник. — Ну и где здесь хэдхантеры, на жизнь которых мы покушаемся? Вот он, — взводный мотнул головой на Ухо. — Он — да, он — хэдхантер. Он в форме. Он при исполнении. Он имеет соответствующие документы. Его статус я, как командир, могу подтвердить. А в клетках я никого, кроме тресов, не вижу. Что в одной клетке, что в другой, что в третьей. Все вы — никчемный сброд, не имеющий права ни на что претендовать.

— Мать твою! — с чувством выругался Борис.

Ситуация была паршивая! Ситуация была безвыходная. Он попал в такую же дерьмовую историю, в какой оказались жители разоренного Стольником хуторка. Ничего никому не докажешь. Не освободишься. Не сбежишь. Никуда уже не денешься. А ведь он, Борис Берестов, сам помогал набивать свободными гражданами тресовозки, предназначенные для диких.

Ну и дождался обратки. Борис сжал зубы. Что это за жизнь такая, где свобода и несвобода — настолько условные понятия?!

— Я подписывал контракт! — процедил он. По большому счету это единственное, что отличало его сейчас от диких в соседней клетке и от хуторян в клетке через одну.

— И где же он? — снова улыбнулся взводный.

Отличало, но не спасало!

Борису захотелось взвыть в голос. Стольник продолжал:

— Мой экземпляр договора — в командирском сейфе.

Помедлив немного, взводный добавил:

— Был. Твой — в твоем вещмешке.

Еще одна непродолжительная пауза. И добивающее:

— Тоже был.

Взводный повернулся к сержанту.

— Ухо?

— Лишние бумаги уничтожены, — картинно козырнул Ухо. — Весь мусор, скопившийся в машинах за время рейда, сожжен.

— Так-то. — Стольник снова с усмешкой смотрел на Бориса. — Типовой хэдхантерский контракт — объемный документ. Такую кипу бумаг в нагрудном карманчике не спрячешь. Мы, правда, на всякий случай вас обшмонали, пока вы лежали в отключке. Бумаг не нашли ни у кого. Никаких.

Еще бы! Кто мог подумать, что случится такое? Хэды держали свои документы в машинах. Так казалось надежнее.

Борис прикинул расстояние до взводного. Нет, далеко, достать его из-за решетки не удастся. Стольник был осторожен — как всегда. Слишком близко к клетке не подходил. Да и Ухо тоже держался в отдалении.

— А если бы даже у тебя и был при себе контракт, на кой он тебе, Берест? — участливо спросил Стольник. — Что ты с ним будешь делать? Размахивать на арене, пока тебя будут убивать? Но знаешь, публика смотрит не на бумажки в руках гладиаторов, а на их оружие и на их кровь. И кричать о том, что ты — обманутый хэдхантер, тоже не советую. До тебя многие пытались кричать. Всякое кричали. Но кому интересно, что кричит о себе трес? Зрителям больше нравятся другие крики. Предсмертные. Усек?

Борис все же бросился на решетку. Попытался схватить Стольника, притянуть к себе, впечатать мордой в клетку. Не вышло, конечно. Пальцы поймали только воздух. Стольник даже не отшагнул назад. А человеческие руки, увы, не растягиваются.

— Я же говорил, они у нас боевые ребята, — повернулся взводный к хозяину колизея. — На таких можно заработать.

— Ублюдок!

— Не кипятись, Берест, — устало произнес взводный. — Мы проворачивали это дельце не один раз. И не только мы. И до сих пор все шло гладко.

Стольник лениво пнул сумку с хэдхантерской формой. Видимо, давая понять, о каком именно дельце идет речь. Как будто и так не ясно…