Читать книгу - "Русич. Шпион Тамерлана - Андрей Посняков"

Простившись, Раничев вернулся на постоялый двор. Улегся у себя в каморке, пытаясь заснуть, но сон все не шел, а в голову лезли всякие нехорошие мысли, в которых перепуталось все: Селивон Натыка, Руфина, служанка с отрезанным языком, отрок Иванко и нынешний знакомец Ганс Майер… или – фон Майер?

Иван не спал, ходил осторожно по комнате, стараясь не разбудить остальных постояльцев, во множестве храпевших совсем рядом, в людской. Лишь только к утру сомкнул на мгновение глаза, а когда открыл – на улице уже вовсю светило солнце.

«Опоздал!» – вспыхнула в пробудившемся мозгу первая мысль.

Быстро одевшись, Раничев мигом сбежал вниз и, кивнув на прощание вышедшему во двор Селивону, ускоряя шаг, направился к Печерке, именно там немец назначил встречу. Иван, несомненно, успел бы, ведь солнце еще было не так высоко – по сути, день еще только начинался. Однако… Однако замедлил шаг, чуть было не столкнувшись на повороте с монахом в запылившейся рясе с откинутым на грудь капюшоном. Не обратив на него внимания, монах быстро прошел мимо… Бритый, с узким желтоватым лицом и бесцветными, глубоко посаженными глазами. Что-то неродное показалось Ивану в его внешности, странное что-то, не наше. Ну да – бритый. И – Раничев успел заметить – выбритая на макушке тонзура. А монах-то не православный! Католик. Бенедиктинец? Вряд ли, этот орден не очень-то заинтересован делами Восточной Европы, ему бы свое положение восстановить, утраченное под влиянием конкурентов – францисканцев и домини… Боже! Ну конечно, доминиканец! Орден, основанный святым Домиником Гусманом во время борьбы с альбигойцами. Пожалуй, самый агрессивный из монашеских орденов, главная задача которого – борьба с еретиками. Именно доминиканцы и составляли основу святой инквизиции, с гордостью называя себя по латыни – Домини Кани – Господние Псы. Именно доминиканцы отправляли миссионеров в русские земли и еще много, много дальше. Кстати, их должно быть уже немало в Киеве. Стоп! А не этот ли монах следил вчера за Гансом? Если так, то… Жаль, тогда не удалось разглядеть лицо. И вот еще, что делать на постоялом дворе католическому монаху? А ведь он именно туда завернул, к Селивону Натыке. И что теперь делать? Проследить? А вы уверены, что это у вас получится, уважаемый Иван Петрович? Вы кто по профессии-то, сотрудник ГРУ, агент «Семерки»? Нет? Скромный историк, и.о. директора музея. Что, сможете запросто прикинуться ветошью и не попасться на глаза Селивону в его родном заведении? И еще подслушать его разговор с монахом, ежели он, конечно, будет, такой разговор. А, Иван Петрович? Не сможете? Чего тогда телепаетесь?

Плюнув, Раничев все-таки прошелся немного назад, убедился, что монах зашел на постоялый двор – его сутана как раз маячила в воротах, – и, почесав недавно укороченную – по литвинской моде – бороду, быстро пошел к Печерке. Туда же, обгоняя его, скакали конные воины в доспехах и шлемах с поднятыми забралами, на щитах – белый крест с перекладиной на червленом поле. Вслед за всадниками, крича, бежали любопытные мальчишки. Поднятая их босыми ногами пыль оседала на деревьях и на лицах прохожих. Иван чихнул, выругался и прибавил шагу. Шел долго, мимо с обеих сторон тянулись бесконечные огороженные усадьбы, поросшие яблоневыми садами и вишней, изредка сады прерывались одиноко стоящими на подворьях кузницами и мастерскими. Все строения, даже большинство церквей, были, в массе своей, деревянными, лишь кое-где высились каменные колокольни.

Хоть и быстро шел Иван, однако ж едва не опоздал – немец уже нетерпеливо ругался.

– Вот и я, – подойдя, вместо приветствия воскликнул Раничев.

Майер язвительно улыбнулся:

– Наконец-то! У вас, русских, есть неплохая пословица – «за смертью посылать», а?

– Ну она тут не совсем к месту, – принялся было оправдываться Иван, но вдруг, махнув рукою, огорошил: – Монаха я тут одного встретил, доминиканца, кажется.

– И что? – Немец вздернул левую бровь. – Их полно в Киеве.

– Так вот этот монах вчера целый день таскался за нами. Узколицый такой, бритый.

Немец неожиданно встрепенулся:

– Узколицый? Глазки маленькие, почти что бесцветные, щеки желтые.

– Ну да, именно так.

– Брат Гвиччарди! – Майер с досадою плюнул. – Все ж таки выследил, чертов инквизитор, гнусная папежная харя!

Последнюю фразу он произнес по-немецки, однако слова «инквизитор» и «папа» Иван разобрал, тем более – хорошо уловил интонацию, с которой они были произнесены.

Тевтонский рыцарь, при всех ругающий – хоть и косвенно – святую инквизицию и его святейшество Папу Римского? Правда, насчет папы в данное время вопрос не совсем ясен – их насчитывалось аж сразу два – Бонифаций IX и Бенедикт XIII. Одно слово – Великая схизма – раскол. Немец, похоже, нехорошо относился сразу к обоим. Притворялся? Может, конечно, и притворялся – но вряд ли, слишком уж искренне было сказано. Кто же он, черт побери, такой, этот Майер? Неужто и в самом деле ганзеец? Хотя… Ну да! Конечно же! И как было сразу-то не догадаться? Поглупели вы изрядно в последнее время, уважаемый Иван Петрович! Что ж, в таком разе… Как бы проверить-то? Сейчас… Нет, лучше в корчме. Пива заодно выпить, а то ишь как жарит.

– Ну что, по пивку, Ганс? – вытерев вспотевшие ладони о подол, с самым простодушным видом предложил Раничев.

– Пива? – Чуть подумав, Майер махнул рукой: – Да можно. – Ясно, ну какой же немец откажется от пива? – Только не одни в корчму пойдем, – обернувшись, предупредил он. – Петра с собой позовем, сотника. Ну который тебе и нужен. Во-он он как раз идет.

– Не вопрос! – обрадованно кивнул Иван. – Пусть подходит.

Сотник Петр – Петр Хитрая Нога – оказался невысокого роста крепеньким мужичком со светлой кудрявой бородкою, вполне обычным и на первый взгляд простоватым, если б не глаза – темные, внимательные, умные – да не прозвище. Попить пива в корчме он согласился охотно, только сразу предупредил, что не больше двух кружек, – были еще дела.

– Ну две так две, – заходя в корчму «У Горы», согласно кивнул Майер. – Где сядем?

– Да где и вчера, – быстро сориентировался Раничев. Пожалуй, только там, в уголке, было относительно спокойно и не особо людно.

– Вот охочего человека тебе привел, – выпив, представил Ивана немец. – Сольдадо, как говорят италийцы.

Сотник быстро вскинул глаза:

– Что хорошо умеешь делать, господине? Мечник? Лучник? Копейщик?

Раничев озадаченно крякнул.

– Из тюфяка доводилось стрелять, – вспомнил он и неожиданно признался: – А когда-то я и скоморохом был.

– Скоморохом? – оживился Петр. – Замечательно! Мне как раз такой человек и нужен. Жалованье, правда, невелико, скажу сразу… Ну да в ратной службе, сам знаешь, – как удача.

– То ведомо, – хохотнул Иван.

Договорились встретиться завтра, в лагерях за Печеркой.

– Войско Ивана Борисовича спросишь, – поднимаясь, объяснил Петр. – Ну а там сыщешь.