Читать книгу - "Потерянное освобождение. Призраки Терры - Гэв Торп"

Бинальт прикрыл свою работу защитным чехлом и, поднявшись, заметил в дверях командора Агапито.

— Ты говорил, что хочешь мне что-то показать.

— Да, командор, — сказал он. — Идите за мной.

Он повел Агапито мимо открытых мастерских, где в свете флуоресцентных ламп и сварочных искр трудились другие технодесантники и их помощники. На стенах рядами висели наплечники и усиленные поножи. Более полные комплекты доспехов хранились в залах армориума, где небольшая армия сервиторов с помощниками подсоединяла к отремонтированным доспехам силовые кабели и системы жизнеобеспечения.

— Сюда. — Бинальт указал на массивную противовзрывную дверь слева. Технодесантник ввел на панели код, и дверь поднялась, воя гидравликой. За ней находился испытательный полигон.

Когда они вошли, включился свет, озарив узкое пространство длиною в сотню метров, выкрашенное в белый цвет и покрытое тонкой сетью красных линий. В дальнем конце перед стеной, изрытой выбоинами и щербинами от выстрелов, стояли три комплекта доспехов. Бинальт повернулся к ящику справа и вынул болтер. Затем потянулся к коробке, стоявшей на полке под ним, достал оттуда снаряды и зарядил оружие, прежде чем протянуть его Агапито.

— Выстрелите в левый доспех, — сказал технодесантник. — Цельтесь в наплечник.

Агапито поднял болтер и прицелился. С кашляющим звуком оружие выстрелило, болт-снаряд на миг вспыхнул, пролетел через весь зал и врезался в левый наплечник пустого доспеха. Раздался еще один взрыв, эхо удара донеслось до двух десантников. По стрельбищу разлетелись осколки керамита, но, когда дым рассеялся, оказалось, что наплечник почти не поврежден.

— Это наш стандартный снаряд против доспехов четвертой модели, — произнес Бинальт. — Как видите, эффект минимальный.

— Да уж, это я вижу, — ответил Агапито.

— Но в Ургалльской резне изменники выкосили тысячи Астартес, — продолжил Бинальт. Слова звучали бесстрастно, но он с болью в сердце вспомнил картины гибели его братьев. Он чувствовал бессилие, когда снаряды его болт-пистолета едва царапали доспехи предателей, хотя их оружие беспощадно убивало Гвардейцев Ворона. — Я извлек фрагменты боеприпасов врага из доспехов уцелевших легионеров.

Взяв у Агапито болтер, Бинальт сменил магазин и протянул оружие обратно командору.

— Также мне удалось достать несколько экспериментальных снарядов, которые наши братья из Имперских Кулаков вывезли с Марса, прежде чем там началось восстание. У нас нет нужных мощностей, чтобы воссоздать их, но, полагаю, я изготовил их аналог.

Агапито прицелился и вновь выстрелил. В этот раз другой наплечник доспехов разлетелся вращающимися осколками и каплями расплавленного керамита.

— Мщение… — пробормотал командор. Он опустил болтер и взглянул на технодесантника. — Впечатляюще, но также сильно беспокоит. Получается, предатели получили доступ к технологиям Марса еще до Исстваана.

— Корни их предательства уходят глубоко, командор, — мрачно кивнув, согласился Бинальт. — Но теперь у нас есть что им противопоставить. Пожалуйста, выстрелите в доспех посередине.

На средней стойке находился доспех, который Бинальт модифицировал с помощью мультипластин и усиленных наплечников. В этот раз после выстрела Агапито наплечник нагрелся и покраснел. Как и в предыдущем случае, выстрел сопровождался разлетевшимися во все стороны обломками, но когда звон стих, Гвардейцы Ворона увидели, что расколот был только внешний слой брони, внутреннее покрытие осталось невредимым.

Агапито молча разглядывал доспехи в дальнем конце зала. Он рассеянно протянул болтер Бинальту, не отводя взгляда от поврежденных комплектов.

— В чем дело, командор? — спросил технодесантник. — Что-то не так?

— На Исстваане я убил по меньшей мере сотню космических десантников, — тихо произнес Агапито. — Они были такими же Астартес, как и мы. Никогда и помыслить не мог, что совершу подобное.

Командор резко покачал головой и отвел взгляд от доспехов.

— Эта война просто так не окончится. Нужно свыкнуться с мыслью.

В темных небесах Тэриона грохотал гром, фиолетовое ночное небо раскалывали молнии, отблескивая в стеклянных стенах Великой консерватории. В десяти тысячах граней отражалась буря, яркая даже на фоне горящего внутри света.

Гиппоканты выдыхали пар, их клочковатая шерсть успела намокнуть, пока кучер гнал зверей сквозь усиливающийся дождь. Дорога впереди постепенно превращалась в поток, вода стекала по насыпи у границы деревьев, растущих вдоль подъездного пути до самого особняка. Кучер был закутан в дождевик, из-под которого мелькнули только глаза и нос, когда он обернулся к решетке в карете за его спиной.

— Почти на месте, префектор, — глухо сказал Пелон.

— Отлично, Пелон, — послышался отрывистый голос Валерия.

Слуга поднял отвороты плаща и поправил хлястик на подбородке, не позволявший широкополой шляпе слететь с головы. Его одежда не предназначалась для подобной погоды, но Валерий решительно настаивал на том, что им следовало как можно скорее попасть в дом отца. Редкая в этих краях буря не позволила им отправиться самолетом, а дворянин Тэриона никогда в жизни не сел бы в газкарт, и в итоге не осталось иного варианта, кроме как воспользоваться традиционной каретой.

Широкие колеса с шипением проносились по лужам; Пелон притормозил, чтобы пересечь маленький мостик, переброшенный через исходящий паром ручей. Денщик управлял гиппокантами с помощью небольшого пульта на возвышении рядом с местом кучера. Он ловкими пальцами передвигал рычажки, и устройство направляло радиосигнал в камеры давления упряжи зверей, чтобы те либо наполнялись воздухом, либо спускали, направляя гиппокантов влево или вправо, понукая или, наоборот, замедляя.

Ворота впереди были уже открыты, и карета, не снижая скорости, проехала под аркой из серебра, выкованной в форме двух свившихся змей — герба Тэриона.

— Правь к западному входу, — приказал Валерий через громкоговоритель.

Пелон направил карету по гравию, когтистые лапы гиппокантов выбрасывали назад камешки, громко барабанившие по днищу. Денщик чуть притормозил и повел зверей шагом, пока дверца кареты не поравнялась с кирпичной дорожкой, ведущей к колонному входу в Великую консерваторию.

Несмотря на бурю, многие окна были распахнуты настежь. Вокруг рам Пелон заметил характерное мерцание погодных щитов. Сквозь дождь слышались звуки музыки и разговоров. Пелон притормозил и бросил оттяжки на спины гиппокантов, после чего развернулся в кресле и открыл замок. Дверь распахнулась, зашипев пневматикой. Пелон тут же достал из-под кресла огромный зонт и спрыгнул на дорожку в тот самый миг, когда Валерий вышел из кареты.

— Похоже, вечеринка в разгаре, — заметил Валерий, шагая по мокрой дорожке. Пелон двигался рядом, стараясь не выпустить красно-белый зонт, превратившийся в парус на ветру.

— День рождения вашей племянницы, Низеллы, — ответил Пелон.