Читать книгу - "Выбрать волю - Мария Берестова"

Выйдя, она аккуратно закрыла за собой дверь и пошатнулась: ноги отказывали её держать. Оценив ситуацию, Дерек споро схватил её за руку и оттащил в ближайшую гостиную, подальше от ушей стражников.

Она незамедлительно разрыдалась; горько и болезненно. Напряжение, сжимавшее её весь этот час, требовало выхода. Нервы её, все перекрученные бесплодным ожиданием, теперь отказывались подчиняться воле.

Она чувствовала себя глубоко униженной и безмерно несчастной; больно ей было в первую очередь от того, что в воображении своём она нарисовала себе совсем другого Грэхарда, и сцену их примирения видела совсем иначе. Контраст между воображением и реальностью оказался страшным и мучительно острым.

Невозможно было понять, чем она заслужила такое поведение, но она непременно считала, что в этом должна быть её собственная вина. Ей не пришла в голову мысль, что это Грэхард жесток, слеп и нелеп в своём эгоистичном стремлении самоутвердиться; она полагала, что обязательно должны быть какие-то причины, которые побудили его так вести себя, искала этих причин в себе, и, конечно, находила — точнее, придумывала.

Так, она однозначно придумала про себя, что она совершенно пустая и глупая женщина, от который один только толк и может быть — продолжение рода. Что все мысли её скучны и глупы, а чувства — нафантазированы и далеки от реальности. Что Грэхарду попросту и не может быть с ней интересно, потому что она такова, какова есть.

Совершенно отчаявшийся Дерек в бешенстве сжимал кулаки, борясь с желанием вернуться в кабинет и засветить своему господину хорошую оплеуху. Он, конечно, и не ожидал от владыки большой душевной чуткости, но обычно в тех вопросах, где дело касалось Эсны, он показывал себя с довольно-таки неплохой стороны. Поэтому было достаточно реалистично ожидать, что и в этот раз он окажется на высоте и сумеет переступить через свои обиды и фантазии.

Как оказалось — нет, и Дерек теперь винил себя, что привёл её сюда.

Она плакала так горько и отчаянно, что он не мог на это смотреть. Усадив её на софу, залитую радужным светом от витражей, он крепко обнял её, гладя по спине и шепча что-то ободрительное.

Дерек не был большим мастером утешений, и по жизни не так уж часто сталкивался с плачущими девушками — по правде заметить, не сталкивался никогда. Но, в отличии от Грэхарда, он обладал высоким уровнем эмпатии, поэтому даже чисто на инстинктах действовал верно.

Постепенно она утихла и, шмыгая носом, пожаловалась куда-то ему в подмышку:

— Я... совершенно никчёмная, да?

Он в удивлении замер, пытаясь понять, по каким извилистым путям её логика пришла к такому выводу. Так и не сообразив, он медленно ответил:

— Я не знаю, чего тебе наговорил Грэхард, солнечная, но, думаю, тебе стоит выкинуть его слова из своей головы как мусор. Он не очень-то разбирается в людях и совершенно не умеет строить с ними отношения, — припечатал он владыку с ощутимой злостью, а затем добавил с большой убеждённостью в голосе: — Ты королева, Эсни. Настоящая королева. А если он этого не понимает, то проблема в его уме, а не в тебе.

— Скажешь тоже, — возразила она, впрочем, несмело улыбаясь. Слышать такие вещи всегда приятно, а особенно — после того, как твою гордость безжалостно растоптали.

— Скажу, — серьёзно кивнул он, отстраняясь и ловя её взгляд. — У вас в Ньоне, солнечная, — с кривой усмешкой заметил он, — мужчины хотят видеть женщин глупыми курицами. И многие женщины охотно им подыгрывают в этом, а многие из желания угодить и впрямь становятся таковыми.

Она едва ощутимо покраснела — а может, это раскрашивал её витражный отблеск, — но ведь именно стремление угодить окружающим её мужчинам не раз заставляло её изображать из себя ту самую глупую курицу.

Дерек улыбнулся с некоторой нежностью и дёрнул её за золотящуюся в свете прядку:

— Ты не такая, Эсни. Они пытались тебя сломать, это заметно, но ты — не такая. Ты королева, — с глубоким чувством в голосе повторил он. — Ты знаешь, чего хочешь от жизни, ты знаешь, как хочешь изменить мир вокруг себя, и ты за это борешься. Ты зажигаешь других людей и заставляешь их бороться тоже. Да, ты делаешь это неумело и лишь время от времени, — грустно покачал головой он. — Но это немудрено, учитывая твоё окружение.

Она грустно вздохнула, признавая его правоту. Бороться у неё получалось плохо, но, наверно, на фоне других ньонских женщин даже эта слабая борьба уже была неплохим достижением.

Помолчав, Дерек добавил:

— Грэхард захочет сломать тебя просто потому, что не терпит никакой чужой воли. Только свою. Странно, что он выбрал именно тебя, — ему куда как больше по душе полная покорность. И он будет пытаться привести тебя к этой самой покорности, Эсна, — серьёзно покачал он головой и предостерёг: — Не дай ему сломать тебя.

— Как? — она вся поникла. — Я полностью завишу от него.

— Ну, выше нос! — он ласково щёлкнул её по этому самому носу. — В самом дурном случае тебя даже не казнят, а просто вернут отцу. Так что в пределах разумного ты можешь творить, что пожелаешь, а старине-Грэхарду придётся терпеть. К тому же, — серьёзным тоном добавил он, — он и вправду в тебя влюблён, солнечная, так что всё образуется!

— Влюблён! — досадливо фыркнула Эсна, чьё мнение сильно отличалось от этой версии. — Да он только и думает о том, как бы меня унизить! — с горечью пожаловалась она.

Брови Дерека поползли вверх, но он быстро справился с удивлением и серьёзно посоветовал:

— А ты не позволяй, вот и всё.

— Что? — глупо переспросила она, хлопнув ресницами.

— То! — передёрнул он плечами. — Кто ж тебя унизит, если ты сама не позволишь этого?

Эсна с минуту молчала, переваривая это откровение.

— Я попытаюсь, — нерешительно пообещала она.

— Вот и славно! — он поправил её растрёпанные волосы и весёлым тоном велел: — А теперь уходи по своим королевским делам, и думать забудь об этом зануде. Остынет и прискачет мириться, как миленький.

Она несмело улыбнулась.