Читать книгу - "Целительница моей души - Оксана Чекменёва"

— Наверное, — кивнула я. — Если совсем упьётся, зови меня, подлечу. Опыт есть.

— Всенепременно, — рассмеялся король и, притиснув меня крепче, чмокнул в макушку. — Но за ним присматривают. Олдвен пить совершенно не умеет и выключается с дозы, которая вряд ли способна ему сильно навредить. А похмелье снимать я ему запретил.

— Жестоко, — хмыкнула я.

— Когда-то же нужно прийти к пониманию, что за всё в этой жизни приходится платить. И если облегчать ему похмелье — Олдвен сопьётся. В юности, да и сейчас, он предпочитал лабораторию компании сверстников, потому не прошел стадию буйных студенческих попоек. Поздновато, конечно, но любой опыт — это всё равно опыт.

— А ты? Прошёл эту стадию?

— Разумеется, — Кейденс посмотрел на меня с наигранной обидой. — Как ты могла во мне усомниться?

— Ой, простите-простите, ваше величество! — я как могла, изобразила реверанс. Именно изобразила, поскольку сделать его лёжа в постели, когда тебя держат в объятиях, слегка затруднительно. — Как я могла усомниться в вас? Горе мне горе!

— На самом деле — не так уж всё было и страшно, — отсмеявшись над моими шуточными причитаниями, король посерьёзнел. — Ещё на первом курсе мы разок напились с Миллардом и Арбеном так, что там же, в кабаке и уснули. Утром я думал, что умру, а отец тоже запретил целителям нам помогать. Мне хватило.

– Εсли Сев и Нев вздумают сотворить что-то подобное, я им уши оборву! И обратно приращивать не стану!

— Ты и это умеешь? — на меня посмотрели совершенно обалдевшими глазами.

— Наверное, — я дёрнула плечом, всё ещё пыхтя как ёжик при мысли, что мои мальчишки… и не важно, что оба меня уже на голову переросли, но им всего-то шестнадцать… напьются до отключки! — Уши не доводилось, а вот палец, топором отрубленный, и кончик носа, собакой откушенный — приращивала, было дело.

— Я когда-нибудь перестану удивляться? Наверное, никогда, — философски вздохнул Кейденс. — А насчёт мальчиков даже не сомневайся, когда-нибудь обязательно «сотворят что-то подобное», — «успокоил» он меня. — Но, насколько я понимаю, все увольнительные они проводят дома, а в самой академии попойки запрещены. Так что, пока выдохни. И насчёт старшего, я так понимаю, ты не переживаешь?

— Рину девятнадцать, поздновато ему нос вытирать. А тройняшек я только-только от себя отпустила, не привыкла ещё, — призналась, прижимаясь щекой к груди короля. — Вроде бы только недавно малышами были…

— Ты была им чудесной матерью, — меня снова чмокнули в макушку. — Детям с тобой повезло.

Не факт, ой, не факт, если вспомнить наши первые годы и меня-неумёху. Но возражать не стала, приняла похвалу с улыбкой. Я ведь старалась, а это тоже считается.

Четверг и пятница прошли примерно так же — дни практически ничем не отличались от тех, что были на прошлой и позапрошлой неделе, а вечерами появлялся король с сыновьями и роскошным ужином, после которого я лечила Эррола, а дети играли. В четверг Ρэйнард принёс свою игру, и они играли, старшие против младших, и на этот раз команда Рэйнарда и двойняшек выиграла. А вот в пятницу Ронт принёс фигурки от нашей, более простой игры, их как-то пометили, повязав цветные нитки, каким-то образом распределили на пять игроков, и теперь каждый играл за себя.

Вот это была битва! Когда на поле вместо двух команд играют целых пять — это и правда весело. Громко, шумно, азартно — и очень-очень весело. Дети радостно кричали при удачном ходе или наигранно стонали, хватаясь за голову, причитая и обещая страшную месть, потеряв очередную фигуру, сбитую с тропы. А мы с королём и Эрролом болели за них, при этом Эррол сказал, что раз папа болеет за Рэйнарда, то он будет болеть за Лану, которая снова принесла ему цыплёнка.

Выиграла Ава, чего вообще никто не ожидал, а вот Бейл оказался самым последним и потребовал реванша. Договорились, что в следующий раз снова сыграют, а король пообещал дать задание ювелиру сделать ещё четыре набора фигурок других цветов — ведь когда-нибудь и Эррол сможет присоединиться к игре.

Когда в субботу появились мои студенты, приём ещё не закончился, и, по утренней договорённости, младшие о кардинальных изменениях в нашей жизни помалкивали. Но помалкивали, видимо, слишком загадочно, потому что, закончив приём, я застала в кухне настоящий допрос — старшие пытались выяснить, что же такого интересного хотят скрыть от них младшие, особенно учитывая, что ужин вообще никто готовить не начинал, и их отговаривали. Младшие уже не пытались делать вид, что ничего не случилось, но стойко прятались за фразой: «Мама сама всё расскажет».

И мама рассказала. Поскольку до ужина еще было порядочно времени, мы расселись за столом с чаем, печеньем и фруктами, просто чтобы чем-то руки занять. О том, кем является мой пациент, все уже знали, так что я рассказала, что король вычислил, кто мы такие — про мою девственность, зародившую в нем сомнения, я, конечно, умолчала, списала всё на портрет, о существовании которого и сама не знала. А он, пусть не сразу, но вспомнил.

И в итоге наше разоблачение привело к тому, что король решил на мне жениться. Да, вот так взял и решил, сделал предложение, а я согласилась, мне он нравится, так что, скоро мы с младшими переселимся во дворец, старшие тоже в увольнительную будут туда приезжать, и мы снова вернём свои настоящие имена. Как-то так.

Какое-то время за столом стояла тишина, даже младшие помалкивали, давая старшим прийти в себя от кучи невероятных новостей, которые я вывалила им на голову. Первыми пришли в себя девочки. Забавно, что и романтичная Вела, и практичная, далёкая от сантиментов Льюла отреагировали абсолютно одинаково — глядя на меня восторженными глазами, они выдохнули практически хором:

— Это любовь!

Разубеждать их не стала, пусть верят в то, что король влюбился в свою целительницу уже давно, и как только появилась возможность, тут же решил вести меня под венец. То, что это будет брак по расчёту, как в большинстве королевских семей, и что я просто подхожу королю по всем параметрам, включая возраст — пусть останется нашей с Кейденсом тайной.

Собственно, я и сама не против, Кейденс мне и правда очень нравился, особенно когда перестал быть таким мрачным, как в начале нашего знакомства. А когда немного оттаял, оказался замечательным человеком — чутким, справедливым, ответственным, заботливым, внимательным, с отличным чувством юмора. А уж что за чудо он творит с моим телом в постели… За одно только это стоило бы выйти за него замуж, но, к счастью, к постели прилагалось ещё множество других бонусов. А любовь? Без неё тоже неплохо.

Сев и Нев, обдумав новости, кинули и выдали:

— Круто!

Οх уж этот студенческий жаргон, нахватались уже. Но то, что это было одобрение, я уже поняла, у меня ещё двое студентов, постарше, и некоторые словечки знаю даже я.

Рин молчал дольше всех, давая высказаться остальным. Потом пристально всмотрелся мне в глаза.

— Ты действительно этого хочешь? Тебя не заставляли?