Читать книгу - "Черный полдень - Павел Корнев"

– Ну и чего ты от меня хочешь? – успокоилась бабулька, заслышав о деньгах.

– Да мне бы амулет какой, чтоб, если бузить начнет, – успокоить. – Я присел на край стола. – Поспать чтоб прилег часов на сколько-нибудь…

– Не переверни стол, – сварливо предостерегла меня ведьма. – Сделать такой амулет дело нехитрое, но…

Я молча вытащил из кармана фуфайки ссохшийся, весь в бурых пятнах крови платок, которым Напалм вытирал посеченное осколками бутылки лицо.

Старуха забрала у меня платок.

– Два червонца.

Так же, не говоря ни слова, я выложил на потемневшую столешницу две золотые монеты.

Бабка поднялась из продавленного кресла, потерла черным ногтем червонцы и, убрав деньги в карман, принялась что-то тихо напевать себе под нос. Ловко скрутив из расправленного платка куклу, она выдернула из своей шали несколько длинных нитей и обмотала ими получившуюся поделку.

– На три дня хватит, – протянула ведьма отдаленно напоминавшую человека куклу.

– Мне что, иголки в нее втыкать? – Я сразу же спрятал скрученный платок в карман фуфайки. Никакого колдовства почувствовать не удалось, но у ведьм не все так просто…

– Иголки? Умник выискался. – Выполнив работу, старуха сразу потеряла ко мне всякий интерес. – За нитку дерни, да так, чтобы узелок развязался.

– Дерни за веревочку, получишь результат, – пробормотал я себе под нос и, не прощаясь со старухой, вышел из комнатки на лестничную площадку. От спертого воздуха замутило и, спускаясь по ступенькам, приходилось страховаться, упираясь рукой в стену. Или меня так с голодухи мотает?

Щурясь от бивших прямо в глаза лучей лазурного солнца, я пробежал через двор, нырнул в арку и выскочил на Красный проспект. Отчаянно засигналивший грузовик, в кузове которого загремели бочки, едва не зацепил меня бортом и, проехав с десяток метров, остановился.

– Охренел совсем?! – заорал обежавший кабину с монтировкой в руке водитель. – Куда прешь?! Глаза разуй!

– Извини, брателла, задумался, – приложил я правую руку к груди. – Отпустили тебя эти упыри?

– Задумался он! – по инерции рявкнул молодой парень, но сразу же успокоился. – Отпустили. Все кишки вымотали, суки…

– Работа у них такая.

– У меня тоже работа, – пнул колесо злой водитель. – И с заказчиком мне объясняться. И с хозяином тоже. А еще машину в гараж вернуть надо и как-то до дома добраться.

– Далеко едешь? – остановился рядом я.

– На промзону. Химикалии какие-то, будь они неладны, везу.

– Подбросишь?

– Залазь, – распахнул свою дверцу парень. – Курить есть? А то у меня эти козлы все выгребли.

– Не травлюсь, – покачал я головой, залезая в кабину. – За перекрестком Кривой и Красного киоск есть, поехали – с меня пачка.

– Да деньги есть. – Парень надел солнцезащитные очки. – Мне б прямо сейчас подымить – а то так даже ехать страшно: трясет всего. Вывели твари…

– Тут ехать-то, – поерзал на холодном сиденье я. – Доползем.

– А куда деваться? – завел машину парень и протянул мне руку. – Леня.

– Саня. – Мне показалось разумным не светить свое прозвище. А то еще аукнется где…

– Ну, с богом, – вывернул руль Леня и, дернувшись, грузовик начал набирать скорость.

Ехать и в самом деле оказалось всего ничего: сиденье подо мной только-только начало отогреваться, когда, миновав перекресток, автомобиль выехал на обочину и ткнулся бампером в отвал снега прямо напротив киоска с залихватской надписью: «Наше дело – табак!». К моему удивлению, на улице оказалось достаточно многолюдно: поблизости топтался наряд дружинников, а в одноэтажный пристрой к жилому дому то и дело заходила самая разнообразная публика. Из трубы на крыше пристроя валил дым, а запах свежей выпечки почувствовался даже в кабине. Это еще что за заведение? Не было здесь ничего такого.

– Жратвой запахло, – сглотнул я слюну, пока Леня рылся по карманам в поисках мелочи.

– Вон кулинарию открыли.

– Слушай, купи пожевать чего-нибудь, – сунул я водителю золотую десятирублевку. – А то желудок сводит – сил нет. И себе возьми…

– Да есть у меня деньги, – попытался отказаться парень, но я уже вытолкнул его в приоткрытую дверцу кабины на улицу.

Накинув на голову капюшон короткой куртки, Леня сунул в карман вытащенный из замка зажигания ключ, купил пачку папирос и трусцой побежал к кулинарии. Дружинники проводили его задумчивыми взглядами, потом уставились на грузовик – я сразу же откинулся на сиденье и прикрыл глаза, – но подходить не стали. Видать, у них здесь и без нас есть с кого деньгу сшибить.

Вернувшийся минут через десять Леня передал мне оставшуюся с червонца сдачу и сунул странный бутерброд: меж двух вовсе немаленьких и еще горячих лепешек оказался слой то ли жареных, то ли тушеных овощей, в котором иногда даже попадалось мясо птицы. Или курица, или еще какая дичь…

Блин, ну и как это чудо есть? Оно ж в рот не пролезет! Впрочем, голод не тетка, и вскоре удалось расправиться с лепешками, при этом почти не обкапав и без того засаленное сиденье.

– Поехали? – вытер руки о валявшуюся под ногами грязную тряпку водитель.

– Поехали, – кивнул я и попытался поудобней устроиться на сиденье. Хотя подремать, конечно, вряд ли получится: трясет эту колымагу – будь здоров. Так что я не стал закрывать глаза и с интересом посматривал по сторонам. Вот ведь какое дело – вроде ничего в Форте не меняется, а выпади из жизни на несколько месяцев, тут же голова от нововведений кругом пойдет. Тут питейное заведение открылось, там дом сгорел. Все течет, все меняется. – Чего везешь-то?

– Удобрения на Ферму. – Леня газанул, и грузовик успел проскочить перед выезжавшими со дворов санями с бойцами «Красного декабря». – Нет, ты видел, как я их? А? Одно слово – уроды!

– Пальнут еще, – предупредил парня я.

– Кишка тонка, – беспечно отмахнулся тот. – Понацепляли красных повязок, все можно, что ли? Ничего, им еще покажут, где раки зимуют…

– Думаешь?

– С остальными уродами разберутся и за этих примутся…

Я хмыкнул и, как завороженный, уставился в лобовое стекло: с противоположной стороны дороги, именно там, где не без моей помощи закончил свой жизненный путь Герман Бергман, торчала черная стела. Казавшийся единым монолитом каменный шпиль поднимался выше крыш соседних домов, и лучи двух солнц будто гасли, попадая на грани жутковатого памятника.

– Ты чего? – удивленно посмотрел на меня Леня и сразу все понял. – А! Не видел, что ли, раньше? Меня по-первой тоже в дрожь бросало. Ничего, привык уже.

Я только кивнул, но так ничего и не сказал. Если б только мурашки по коже – чуть кондратий от неожиданности не хватил.

Подпрыгивавший на колдобинах грузовичок проехал дальше, свернул с Кривой на уходившую к промзоне дорогу и вскоре нырнул под железнодорожный мост. Где-то справа остались и Арсенал, и район Гимназии, а слева потянулись бетонные коробки заброшенных цехов. Редко-редко в той стороне поднимались к небу и развеивались ветром клубы дыма, да мелькали пятна свежеокрашенных строений. Дорога была расчищена из рук вон плохо, несколько раз Лене только чудом удалось вырвать из снежного плена забуксовавший грузовик.