Читать книгу - "Любовь приходит в черном - Анна Чарова"

Но почему тогда позволил ей уйти, не застрелил? Непонятно.

Колени дрожали, Марина уцепилась за перила. Мисска вопила на одной ноте: мяу, мяу, мрррмя-ааа. Будто перед носом кошки трясли пакетиком с любимым кормом.

Марина сосредоточилась, пытаясь почувствовать тревожные признаки чужого присутствия, но следа недоброго пришельца не было. Она осторожно сделала шаг на следующую ступеньку, каждую секунду ожидая нападения. Мисска замолчала. Марина, преодолевая сопротивление воздуха, ставшего похожим на желе, по лестнице поднялась на свой четвертый этаж Остановилась перед дверью, зажав в руке связку ключей. Вроде все спокойно.

Дверь распахнулась, Марина вскрикнула.

На пороге стоял Ян.

— Что? Как?! — проговорила она.

— Позаимствовал дубликат у покойного Толстяка. Извини, я не мог ждать тебя на улице.

Марина прошла мимо него в спальню, обмирая. Но удара не последовало, а Мисска выглянула из кухни, обтерлась пушистой щекой об ноги и отправилась обратно — доедать.

— Привет, — наконец удалось выдавить из себя.

Из-за того, что Ян ее встретил, собственное жилище казалось чужим, и Марина неловко топталась, снимая пальто, Ян принял его и повесил, сбрасывая обувь… Он все время был очень близко, и от него пахло незнакомо — будто кедровым или машинным маслом. И порохом.

— Привет. — Ян внезапно обнял Марину, прижал к груди и держал так, не давая вдохнуть.

Она стояла с тапкой в левой руке, чувствуя себя дурочкой, и не могла разобраться: приятен внезапный порыв или все-таки не очень? Скорее, приятен — тело стало мягким, податливым, теплым, хотелось покрепче обнять Яна и поцеловать… с другой стороны — разные мысли лезли в голову, не давая расслабиться. Марина отстранилась.

— Давай кофе выпьем. Ночь уже на дворе, я спать хочу.

— Ты не голодная? Я по дороге взял пирожных.

Марина улыбнулась: насколько же мужчины верят в распространенный миф о любви девушек к сладкому. Голодная женщина не хочет пирожное. Голодная женщина хочет бутерброд с колбасой, кусок мяса, жареную картошку; гречку, сыр, рыбу, хотдог, борщ — но не пирожное. Нет, конечно, иногда за сладкое человек готов убить, но не постоянно же им питаться.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Но сначала сварю кофе.

Ян поплелся следом, какой-то пристыженный, и Марина наконец-то почувствовала себя хозяйкой положения. Она поставила чайник, достала молотый кофе. Уселась за столом напротив Яна.

— Рассказывай, — предложила Марина.

Он уставился на сцепленные пальцы. Несколько минут прошли в тяжелом молчании.

— Помнишь, я тебе говорил, что не так давно работаю на Главного? По сравнению с остальными, конечно. Всего два года. — Он снова замолчал.

Марина, убедившись, что пока ей ничего не угрожает, подошла к окну и помахала рукой — сигналить, что все в порядке, включая и выключая свет, было рано, а дать девочкам знать, что жива и здорова, — в самый раз. Заварила кофе, поставила чашку перед Яном.

Бессонная ночь перешла в ту стадию, когда все кажется предельно ясным, а каждое слово звучит откровением. Спать уже вроде не хочется, а хочется разговаривать, и диалоги особенно надрывны и особенно правдивы. Ян тоже это почувствовал. Он отхлебнул кофе, кивнул и продолжил:

— Марин. Я не говорил и не сказал бы. Но я тебя люблю. Впервые в жизни, наверное. Поэтому я тебя спас… и поэтому… Ладно. По порядку.

Она не перебивала. Вообще на признание надо как-то отреагировать, но Марина слишком устала, и у нее настало, если можно так выразиться, своеобразное последейственное похмелье, когда весь день бегала как заведенная, а теперь наблюдаешь со стороны за все еще суетящейся собой. И голова побаливает. Поэтому она молчала. А Яну, похоже, только того и надо было.

— В общем, я заметил, что Главный темнит. Мы вроде как защищали людей от ренегатов, ловцов душ, — но люди, которых ренегаты «выпили», не умирали. Точнее, не все умирали, где-то половина. Исчезали иногда — да. Вот ты боялась за Оливию, а знаешь сколько таких историй? Непонятно откуда взявшийся объект страсти, бурная любовь к нему, расследование обязательно показывает, что живет этот объект неправдоподобно долго. Влюбленный в него чахнет пытается покончить с собой, страдает депрессией… все так. Но потом он оживает. И исчезает — уже полный сил. Предполагалось, что исчезает не по доброй воле, но теперь я так не думаю.

— Оливию похитили, — вставила Марина.

— Оливия ушла по доброй воле. Они называют место, куда уходят люди, Эдем, но это — не про загробную жизнь, а про что, я так и не докопался. Понимаешь, Марина, мне стало казаться, что ловцы душ не так плохи, как их малюет Главный. Тем более с той стороны не было жертв… а самих ренегатов убивали. Как хотели убить твоего Артура. Ты его любишь?

Вопрос застал Марину врасплох. Она задумалась: да, когда-то сходила по Артуру с ума. Но любит ли до сих пор? Да, рисковала ради него жизнью, но скорее из принципа — невозможно стоять в стороне, когда твоего близкого убивают, пусть ты больше с ним и не связана. Однако жива ли любовь? Вот — Ян. Он помог, он спас Марину и сейчас, такой знакомый, такой несчастный, сидит у нее на кухне, внезапно слабый и беззащитный. Артур же…

— Не знаю, — ответила она, — не могу еще разделить любовь и наваждение.

Ян кивнул, как будто и не ожидал другого ответа.

— Да, наваждение. Артур заставил тебя полюбить его, ренегаты это умеют. Но, насколько я могу судить, это — единственное их преступление. Лучше расспросить Артура. Где он?

— Скрывается. — Марина не дала застать себя врасплох. — А вот скажи-ка мне лучше, куда делся Толстяк? Как он мог погибнуть в перестрелке, если у Артура не было пистолета?

— Не всегда нужен пистолет. Им оружие без надобности. Артуру, видимо, тоже. Он потому и ослаб, потому и надорвался, что забрал силы Толстяка. Не использовал себе во благо, а будто в землю слил. Толстяк просто кончился, и туда ему и дорога. Он же тебя запугивал, чтобы ты не сбилась с пути истинного. Потому сюда и приходил.

— Ты меня спас…

— Я не мог в тебя стрелять.

Ян поднялся, сделал шаг к ней. Марина осталась сидеть, и Ян обнял ее голову, прижал к плоскому, твердому животу. Голос его для Марины зазвучал глухо.

— Я люблю тебя, маленькая. Я бы скорее застрелился, чем причинил тебе вред, пусть ты и спасала моего соперника. Пожалуйста, верь мне. Что сделать, чтобы ты снова мне верила?

Она отстранилась — прикосновение было приятно и обещало безопасность, Марина расслабилась и чуть не заснула. Вот картина была бы, упади она с табуретки!

Мисска потребовала свою порцию нежности — вспрыгнула на колени.

— Ты лучше скажи, Ян, что мне делать теперь, чтобы не убили?

— Никто не знает, что ты была там. Ищут Артура. Если ты его прячешь — прячь, но сама не подставляйся. Не паникуй, не мельтеши, живи обычной жизнью. Пусть по-прежнему думают, что ты ничего не подозреваешь. Да, твой телефон прослушивается, говори иносказаниями или только о бытовых мелочах… Завтра езжай на работу, как обычно.