Читать книгу - "Слепой - Вера Петрук"

Легенда о танце со змеями была популярной. Септорию не раз воспевали в своих поэмах кучеярские поэты, но те, кто видел ее в исполнении серкетов, давно покинули мир живых. Обряд посвящался древнему песчаному богу-самуму, чье имя было опасно произносить вслух, пусть и в безобидном кукольном представлении, пусть и в исковерканном виде. Иман всегда учил Арлинга не шутить с духами и уважать богов, даже тех, в которых не веришь.

– Повелитель пламени и молнии! – неслось со сцены. – Король духов огня! Повелитель пустыни! Пусть Рубиновая Звезда твоя прольет свет на Балидет и избавит нас от захватчиков!

Сейфуллах радостно зааплодировал, а из тележки кукольника раздался рубящий свист ножа. Одна из слепозмеек лишилась головы, которая полетела в толпу под восторженные крики детей и собравшихся возле них взрослых. Слухи по Мерву разлетались быстро, а представление про септорию не мог пропустить ни один кучеяр в здравом рассудке.

– О Шу Балау, Кве Ма Телай, Ге, Фу Латрае!

Несмотря на невыносимую жару, Регарди почувствовал, как его пробирает озноб. Пусть септория и была мистерией, еще одним пережитком кучеярских суеверий, но на месте кукольника он был бы осторожнее. Использовать слова ритуалов, искаженных историками и поэтами, было беспечно.

Поежившись, Арлинг прислушался к Сейфуллаху, но тот был захвачен представлением и, похоже, не испытывал никаких неудобств. Регарди нахмурился и закрыл нос и губы оставшейся частью головного платка. Он не мог избавиться от навязчивого ощущения, будто оказался в гуще песчаной бури, а его тело покрывают крошечные чешуйки. Гулкие, едва слышные удары барабанов, которые раздавались где-то за стенами города, стали громче, но стоило ему тряхнуть головой, как морок исчез, сменившись обычным шумом Мерва. Чувство, будто за ними наблюдают, тоже исчезло.

Тем временем, на сцене плясали серкеты. Халруджи чувствовал мягкие, плавные движения кукол, словно сам был марионеткой, которую дергали за веревочки. Скользящие изгибались в причудливом танце, подражая движениям слепозмеек. Еще живые, они были подвешены за хвосты на верхней раме сцены. Вот одна из фигурок вышла вперед, и, кувыркнувшись, ловко отсекла голову еще одной змее. Горячая бусина крови долетела до Арлинга и смешалась с выступившей от внезапного озноба каплей пота на лбу. Регарди не любил, когда убивали змей. Он испытывал к ним странное чувство родства. Большинство змей в Сикелии были глухими и полуслепыми, но воспринимали мир куда лучше человека. Если прав был старый Гасан, и после смерти душа человека переходила в то тело, которое он заслужил, в другой жизни Арлинг хотел бы стать змеей.

Наконец, последний слепун был отправлен в рай под улюлюканье толпы, и кукольник пустил по кругу кружку для вознаграждения. Сейфуллах щедро сыпанул в нее горсть монет и, довольный, повернулся к Арлингу.

– Ну что, халруджи, устроим септорию по-настоящему? Обойдемся без всяких там серкетов. Напустим Негивгая на Маргаджана и его армию, пусть знает, как вторгаться в чужие земли. Слова есть, дело осталось за малым – купить змей и красиво их перерезать. Справишься?

– Нет, мой господин, – прохрипел Арлинг, жалея, что вообще решил пойти в этот день на рынок. – Не справлюсь.

Разве можно объяснить кучеяру, что подобные ритуалы – бессмысленные действо, придуманное жрецами, чтобы ослаблять напряжение среди жителей во время несчастий и, тем самым, предотвращать народные бунты? Утратив знание о настоящей септории, кучеяры изображали ее по-разному – в виде красивого театрального представления или убийства змей с обязательным участием циркачей и заклинателей, но, как бы там ни было, она всегда оставалась лишь игрой, зрелищем на потеху публике. Кормом для толпы. Искать спасение через религию и подобные мистерии было уделом слабых. Даже иман не смог переубедить его в этом.

Сейфуллах презрительно фыркнул, но, поскользнувшись на змеиной крови, едва не рухнул на тележку кукольника. Халруджи поймал его за пояс и поволок из толпы, не обращая внимания на отчаянные крики протеста. Аджухам требовал продолжения змеиного представления, обещая кукольнику скупить всех змей на рынке, если тот сможет выгнать проклятых драганов из Балидета, включая Арлинга.

Через некоторое время мальчишка успокоился, повиснув у него на плече, но халруджи не покидало ощущение тревоги. Тот, кто следил за ними на рынке, был профессионалом. И вряд ли его интересовал Регарди. Даже в захваченном Балидете, Сейфуллах все равно оставался наследником главы Гильдии, а судя по ледяному тону Сокрана на семейной встрече, далеко не все родственники были рады возвращению младшего Аджухама. Избавление от нежелательных наследников с помощью наемных убийц было у кучеяров привычным делом.

А значит у него, халруджи, будет много работы.

Регарди покидал рынок в смятении. Септория пробудила в нем давно забытые чувства, которые он тщательно прятал под маской спокойствия и равнодушия. Если на улицах города начинали вспоминать древние ритуалы, значит, близились перемены, куда более страшные, чем смена городской власти. С некоторых пор он не любил новшества.