Читать книгу - "Спи ко мне - Ольга Лукас"

Каждый вечер Наташа ждала, что Рыба прорвёт блокаду бессонницы и вернётся. Она не понимала, что произошло: как будто хрупкий и жесткий миры встали под таким углом, под которым невозможны путешествия друг к другу – даже во сне. Может быть, переход появляется раз в сто лет, ненадолго? Как тогда, когда отец Рыбы увидел во сне этот дурацкий телефон.

Через сто лет Рыба, скорее всего, ещё будет жив. Однажды он заснёт и окажется здесь. Увидит Новодевичий монастырь, узнает его. Вспомнит свои старые сны. Подойдёт к знакомому дому. Но дома уже не будет. И Наташи не будет. А может быть, вообще ничего не будет. Рыба окажется на пустой дымящейся планете, не узнает её, не вспомнит Наташу – и больше никогда-никогда не заснёт в этот мир.

Бессонница – чепуха по сравнению с вечностью. Наташа швырнула на прилавок эзотерического магазина двенадцать ловушек для снов.

– Посчитайте и заверните! – приказала она.

Продавец посмотрел с интересом:

– В подарок партнёрам по бизнесу? Можем упаковать в экологичные, но праздничные пакеты. Бумага ручной работы, вторсырьё. С рисунками слепых детей-сирот из Мьянмы.

– Это всё мне.

– Вам? Насмотрелись ужастиков и видите кошмары? Просто перестаньте есть мясо и обливайтесь по утрам холодной водой. А перед сном – прогулка.

– И медитировать? – усмехнулась Наташа.

– Можно не медитировать. Для того чтобы искренне пребывать в состоянии медитации, надо…

– Спасибо. Положите мои покупки в обычный пакет из вредного полиэтилена, – перебила продавца Наташа, – и ещё вот это.

В последний момент она заметила на прилавке маленькую зелёную стеклянную рыбку.

Дома она натянула над изголовьем кровати три верёвки и прикрепила к ним двенадцать ловушек для снов. Самая первая, тринадцатая, из суеверных соображений перекочевала на работу. В итоге получилось очень красиво – Рыба оценил бы. Но сон не пришел даже под такой полог. И Рыба не пришел тоже.

Бессонница – это неоправданное ожидание сна. Лежишь в темноте и ждёшь, когда он придёт. Но его всё нет, и ты оказываешься в глупом положении. Иногда вздрагиваешь, просыпаешься – значит, сон всё-таки приходил? Приходил и ушел? Где он сейчас, пусть вернётся, я буду вести себя хорошо!

Сон, как солнце – может принадлежать всем сразу, никого не обделяя. Где-то сейчас полярная ночь. Спят медведи, спят тюлени, спят олени. Солнца нет, и они спят. А если нет ни солнца, ни сна – то что остаётся?

Под утро сон сжалился и принёс успокоение и отдых. Но в семь часов этажом выше начали сверлить стены. Наташу разбудил дребезжащий, дробящий звук. Как будто в огромную кофемолку одну за одной кидали паркетные доски.

Работа – тот же сон. Весёлый приехал из очередного духовного путешествия, привёз здоровенный мешок какао-бобов. Ходил по этажам, отмеривал каждому сотруднику в соответствии со своими представлениями о справедливости определённую дозу.

Вбежал в кабинет и, не глядя на Кэт и Мару, простёр над Наташей длани:

– Я чувствую! Твоё тело изнурено. Твой дух витает где-то. Здесь остался только твой пламенный ум!

Он без спроса начал рыться в шкафу, достал небольшую круглую вазочку для цветов. Дунул – в лицо ему вылетело облачко пыли. Тщательно протёр посудину краем футболки, обнажив загорелый живот. Полюбовался своей работой и насыпал в вазочку щедрую меру какао-бобов.

– Прими этот кубок, душа моя, – сказал он, водружая ёмкость с бобами на Наташин рабочий стол. – Мне рассказали, как ты всех сделала в Питере.

– Они сами себя сделали. Пётр Петрович не дал мне слова сказать.

– Это высшая форма влияния на людей! Получать своё, не прилагая к этому усилий. Отведай всё-таки бобов, золотце. В них заключены солнце, сила и мудрость древних майя. С ними ты не уснёшь даже на наших увлекательных совещаниях. Как приехал в Москву – жую их несколько раз в день, и видишь – бодрости духа не теряю.

– А от бессонницы у древних майя ничего нет?

– Бессонница – это крик о помощи. Знак того, что ты неправильно живёшь, – полуприкрыв веки, начал вещать Весёлый. – Твой дух не может соединиться с духом сна. А всё почему?

– Почему? – почти закричала Наташа.

– Что-то мешает ему сделать это! – торжественно произнёс Весёлый и открыл глаза. – Ты сама должна понять, что тебе мешает.

– Спасибо, – кисло ответила Наташа, – вы просто очень мне помогли.

Дома она попробовала проанализировать, что мешает ей заснуть. И даже немножко заснула. Ей приснилась, что она Рыба. Но она понимала, что на самом деле она Наташа, которой снится, что она – Рыба. Проснулась не в себе. Чтобы прийти в себя, долго ходила по квартире.

В кого – в себя? Кто она на самом деле? Наташа, которая немножко Рыба? Или Рыба, которому кажется, что он – Наташа? Скорей бы этому «кому-то» приснился хотя бы выходной, что ли.

– Я где-то прочитала, что режиссёром, по мнению Станиславского, надо становиться после сорока пяти, – вещала Кэт откуда-то с другой планеты, – и подумала, что у меня не всё потеряно. Не то чтобы я хотела стать режиссёром. Но это ведь впереди куча времени, и на подумать, и на поучиться, и на стать – если вдруг припрёт! А не то, что жизнь кончена и умениями, которыми не овладел – уже не овладеешь. А ещё вы заметили, что умные женщины с годами становятся всё красивее и красивее? А это что значит? Что лет через пятьдесят я вообще стану богиней.

– За эти пятьдесят лет ты вряд ли успеешь поумнеть, – механически отозвалась Наташа. – Умной надо было родиться.

– Барыня не в духе, – определила Кэт. – Ну, тогда мне терять нечего. Поделюсь очередным своим глупым открытием. Знаете, откуда берутся все эти левые люди с офигевшими лицами, которых мы встречаем в метро и на улице, а потом больше никогда не увидим?

– Ну? – подняла голову Наташа. Ей бы тоже хотелось узнать, откуда возникают толпы в час-пик.

– Им только снится, что они здесь.

– Что?

– Им снится, говорю, что они здесь. А на самом деле они инопланетяне какие-нибудь с Альдебарана. Уснул – и ему приснилось, что он прохожий на улицах Москвы.

– Ты откуда это знаешь? – строго спросила Наташа.

– Да так… Сама вот придумала. А что?

– Не пиши только нигде такую глупость, – сквозь зубы ответила Наташа.

Кэт пожала плечами:

– Ладно. Я всё равно записать не успела, так что не буду. Хотя, по-моему, смешно.

– Ничего смешного, – отрезала Наташа.

Каждый вечер она заходила в магазин эзотерических товаров и покупала рыбку, маленькую стеклянную рыбку. Так она отсчитывала дни от начала бессонницы.

Наташа не ела мяса, утром обливалась холодной водой, вечером принимала тёплый душ. Выходила на «Парке Культуры» и две остановки шла до дома пешком. Не смотрела телевизор, не включала домашний компьютер. Проветривала комнату, пила ромашковый чай с мёдом. Все эти усилия помогали ей уснуть на два, на три часа – но это был всего лишь сон-отдых, сон-избавление. Иногда ей снились сны. Бессвязные – как когда-то давно, до встречи с Рыбой.