Читать книгу - "Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам"

Позади раздался шорох. Оказывается, андат давно вошел и стоял в дверях с обычной безмятежной улыбкой. Семай наклонился и трижды прочесал пальцами волосы, будто мыл голову без воды.

— Еще неделю, — сказал он. — Я буду молчать еще неделю.

Маати удивленно сморгнул: где же мольбы о том, что Идаан подвергается опасности? Почему он не просит предупредить хотя бы ее?.. Старший поэт нахмурился, а потом все понял.

Семай уже все рассказал. Идаан Мати знает, что Ота жив. В душе Маати светлячками вспыхнули раздражение и гнев — и тут же потускнели перед радостью и даже гордостью за молодого поэта. «Мы люди под этими мантиями, — подумал Маати, — и поступаем так, как не можем не поступить».

Синдзя резко крутанулся, дубинка просвистела в воздухе. Ота вступил в область удара и нацелился в запястье противника; промахнулся и с треском попал по его дубинке. Удар отдался болью до самого плеча. Синдзя рыкнул, оттолкнул Оту и печально рассмотрел свое оружие.

— Прилично дерешься! Конечно, не мастер, но надежда есть.

Ота опустил дубинку и сел, опустив голову между коленей, чтобы перевести дух. Ребра болели, словно он только что скатился по каменистому склону, пальцы ныли. И все-таки он чувствовал себя прекрасно — усталый, избитый, грязный… и свободный. Приятно было вновь владеть своим телом. Глаза жег пот, в слюне был привкус крови. Ота с ухмылкой посмотрел на Синдзю и увидел, что тот тоже улыбается. Ота протянул руку, и Синдзя рывком поднял его на ноги.

— Еще?

— Не хочу… пользо… ваться… твоей… уста… лостью.

Синдзя изобразил на лице полное бессилие и принял позу благодарности. Они вместе пошли к дому. Вокруг сновали мошки, пахло сосновой смолой. Толстые серые стены дома, приземистые деревья вокруг — все вызывало чувство покоя и тишины, будто не было дворцовых интриг, жестокости и смерти. Вот почему, подумалось Оте, Амиит выбрал это место.

Упражнялись они с самого завтрака. Ота решил, что уже достаточно окреп, да и рано или поздно все равно придется иступить в бой. Его никогда не учили биться на мечах, и Синдзя с готовностью предложил свои услуги. По дороге на поляну непринужденный дружеский тон нравился Оте; затем он вспомнил, что случилось с недавними приятелями Синдзи, и путь обратно показался гораздо длиннее.

— Еще немного, и из тебя выйдет неплохой воин, — бросил на ходу Синдзя. — Ты слишком осторожен. Готов упустить хороший удар ради собственной защиты. Это порок, следи за ним.

— Надеюсь, я буду не часто браться за меч.

— Я не только про мечи.

Когда они вернулись, то увидели в конюшне четыре чужих лошади, взмыленных после дороги. Их чистил стражник из Дома Сиянти — лицо было Оте знакомо, а вот имени он не знал. Синдзя обменялся со стражником понимающим взглядом и поднялся по лестнице в комнату для встреч. Ота последовал за ним, от любопытства и опаски почти забыв про боль.

Амиит Фосс и Киян сидели за столом с двумя мужчинами. Один — постарше, с тяжелыми нависшими бровями и крючковатым носом — был в одеждах с солнцем и звездами, символами Дома Сиянти. Второй — молодой человек с полными щеками и уже заметным животом — был в синем халате из недорогой ткани, но перстней на его пальцах хватило бы на скромный дом. Когда Ота с Синдзей вошли, все замолчали. Амиит улыбнулся и жестом указал на скамьи.

— Самое время! Мы как раз обсуждаем следующий шаг нашего танца.

— О чем речь? — спросил Синдзя.

— Траур подошел к концу. Завтра соберутся главы всех Домов. Убийства должны начаться не раньше, чем через пару дней. За месяц они выберут нового хая.

— Нужно успеть, — сказал Ота.

— Верно, но это не значит, что мудро действовать сейчас, — возразил Амиит. — Мы знаем — или догадываемся — кто за всем стоит. Гальты. Однако подробности нам неизвестны. Кого гальты поддерживают? Почему? Я не хотел бы выступать, не имея этих сведений. И все же времени в обрез.

Амиит положил на стол руки ладонями кверху, и Ота понял, что выбор остается за ним. Больше всех рисковал жизнью он сам, и Амиит не настроен его заставлять. Ота переплел пальцы и нахмурился. Его неуверенные раздумья прервал голос Киян:

— Либо мы остаемся здесь, либо едем в Мати. Если остаемся, нас вряд ли обнаружат, но все сведения будут идти до нас полдня, и столько же потребуется, чтобы ответить. Амиит-тя считает, что безопасность того стоит, однако Ламара-тя — она указала на крючконосого — возражает. Он нашел нам укрытие — в подземных ходах под дворцами.

— На меня работает охранник семейства Сая, — сказал крючконосый Ламара. Его голос прозвучал как сиплый шепот. Ота только теперь заметил на горле мужчины длинный и глубокий старый шрам. — Сая — не самое знатное семейство, но они будут присутствовать на Совете. Мы будем следить за тем, кто и что говорит.

— Если тебя найдут, убьют нас всех, — сказал Оте Синдзя. — Весь мир уверен, что именно ты убил хая. Оставлять в живых убийцу хая никто не хочет, особенно весь хайем. Им довольно братьев. Если в борьбу вступят сыновья, то…

— Я понимаю, — сказал Ота и обратился к Амииту: — Так нам не удалось выяснить, кого поддерживают гальты?

— И поддерживают ли вообще, — ответил Амиит. — Это лишь наши догадки. Возможно, их козни сосредоточены на поэтах, как предположил ты, а не на хайеме.

— Но вы другого мнения, — сказал Ота.

— И поэты тоже, — сказал круглощекий. — По крайней мере приезжий.

— Сёдзен-тя — человек, которого мы направили следить за Маати Ваупатаем, — объяснил Амиит.

— Ваупатай копает под все крупные Дома. — Сёдзен подался вперед, блеснув перстнями. — За последнюю неделю он встречался со всеми высокими семействами и половиной остальных. Он задает вопросы о придворной политике, деньгах и власти. Про гальтов особо не спрашивает, считая, как видно, что к убийствам причастна одна или несколько семей утхайема.

— Что он выяснил? — спросил Ота.

— Неизвестно. Не могу сказать, что он ищет и что нашел, но он явно что-то вынюхивает.

— Это тот самый, кто в начале отдал вас хаю, Ота-тя? — прохрипел Ламара.

— И тот, кому вспороли кишки, — добавил Синдзя.

— Почему он задает вопросы? — спросил Ота. — И что он сделает, если узнает правду? Сообщит утхайему? Или только даю-кво?

— Не могу сказать, — повторил Сёдзен. — Я знаю, что он делает, а не что думает.

— А мы сказать можем, — проговорил Амиит. — Сегодня в городе нет ни одного человека, кто считал бы тебя невиновным. Если тебя найдут в Мати, то убьют. Кто первый вонзит в тебя нож, заявит свои права на трон. Твоя единственная защита — незаметность.

— А охрана? — спросил Ота.

— Глупости, — возразил Амиит. — Во-первых, охрана только привлечет к тебе внимание. Во-вторых, во всем городе не хватит мечей, если на твой след нападет утхайем.