Читать книгу - "Анатомия теургии - Вадим Скумбриев"

— Понимаю, — Альма вышла из тени. Её лицо было бесстрастно. — Но завтра всё равно погибнет много людей.

— Умеете предсказывать будущее?

— Нет. Просто сужу по тому, что вижу.

— Что ж, в этом тоже есть смысл, — вздохнула Ситилла. — Но вы сможете помочь и в этом случае.

— Как? — голос норны дрогнул.

— Если станет ясно, что один из королей одержал верх… если начнётся бойня, нужно остановить её. Всё равно, как. Пусть проигравших берут в плен, а не режут, как скот.

— Это не так просто.

— Понимаю. И всё-таки.

— Ну… — Альма пожала плечами. — Сюда идёт буран. Если ничего не делать, он пройдёт мимо. Но я могу немного направить его, и тогда солдатам придётся бросить оружие, хотят они того или нет.

— Снег и мороз тоже будут убивать.

— Да. Но не так много, как люди.

— Хорошо, — Проклятая кивнула. — Благодарю за понимание, мейстрес Веллер.

— Благодарить будете после, госпожа палач. Если будет, за что.

* * *

Когда человек теряет сознание, время для него перестаёт идти. Только что Йон бросился на Деоринга в отчаянной попытке если не спастись, то хотя бы забрать того с собой, а теперь пытается пошевелиться, чувствуя, как затекло всё тело и гудит голова, будто по ней стукнули кувалдой. Впрочем, в какой-то мере так оно и было.

— Очнулся? — раздался голос Хильды. Было темно, а перед глазами плясали разноцветные круги, но Йон всё же смог разглядеть прутья и отблески костра за ними. Клетка. Всё-таки он проиграл — и даже не успел довести дело до конца.

— Вроде бы да, — слова застревали в горле, и только сейчас Йон понял, что зверски хочет пить. Немудрено. — Как он нас нашёл?

— Я же говорила, что чувствую неладное, — безразлично ответила Хильда. Она сидела напротив, привалившись к стенке, и, кажется, осталась невредимой. Хоть что-то, подумал Йон. — Следил за нами, конечно. Меня скрутили двое, я не стала сопротивляться. Пусть до поры думают, что я всего лишь служанка.

— Так и должно быть. Если меня казнят, ты должна остаться в живых.

— Как благородно, — она усмехнулась.

— Я же этелинг, хоть и бастард, — Йон усмехнулся в ответ и тут же скривился от боли. На руках звякнули иттриевые браслеты — вот он и познакомился с ними поближе. Правда, в его состоянии творить магию и без таких побрякушек было трудно. Но хускэрлы Тостига предпочли не рисковать.

Одна из сидевших у костра теней поднялась и ушла в темноту.

— Они поняли, что ты пришёл в себя, — голос Хильды оставался равнодушным. — Думаю, король не станет откладывать допрос на утро.

Она оказалась права — через несколько минут за ним пришли.

Рослый хускэрл вежливо поинтересовался, не станет ли мейстер Винтерсон глупить, и, получив отрицательный ответ, открыл двери клетки. Сковывать теурга никто не стал — двое парней, взявшие его под руки, сами были прекрасными кандалами. Взяли с собой и Хильду, которая сложила руки на животе и, опустив голову, выглядела невинной овечкой. Не знай Йон её истинную природу, никогда не сказал бы, что под этой личиной скрывается смертельно ядовитая змея. Впрочем, гвардейцы дураками не были, и ещё один встал рядом с ней.

Идти пришлось недалеко — клетку разместили недалеко от шатра Джааны, а значит, и от королевского шатра тоже. Правда, к удивлению Вампира, вместо целой толпы придворных у костра сидел лишь сам Тостиг и Эльфгар, а за их спинами маячил Деоринг. Если не считать охрану, больше здесь не было никого.

Его тронули за плечо, и теург послушно остановился.

— Ну и ну, — сказал Тостиг, хмуря брови. — Вот уж от кого я не ждал предательства, мейстер Винтерсон.

— Я никого не предавал, — Йон не отвёл взгляд. — Если уж на то пошло, называйте меня лазутчиком, а не предателем. Так вернее.

Хватит этих игр, подумал он.

— Лазутчиком Гарольда, я полагаю. Больше просто некому.

— Нет. Лазутчиком Гирта.

— Забавно, что вы их разделяете, — мрачно проговорил Эльфгар.

— На то есть причины.

— Верю, — сказал король. Уж он-то, хмыкнул про себя Йон, прекрасно должен был знать характер обоих братьев и понимать эти причины. — Что ж, мэтр, ваша миссия подошла к концу. Не так ли?

— Я говорил Гирту, что не гожусь в шпионы, — Йон равнодушно пожал плечами. А ведь отсюда он может отправиться прямиком к палачу — но это почему-то не пугало. Когда он каждую минуту ждал разоблачения, было куда хуже.

— И всё же вам удалось весьма успешно водить нас за нос всё это время.

— Только благодаря удаче.

— Удача — тоже очень и очень немало. Это вы помогли сбежать Гите Фэруолл?

— Нет.

— Он не лжёт, — это был Деоринг.

— Да, и это очень странно, — согласился король. — А что насчёт бедняги Эдмунда?

— Я застал его в своей комнате, когда он рылся в моих вещах.

— Вот как!

— Да. Увидев меня, Эдмунд атаковал, но я оказался быстрее, — ложь срывалась с губ так легко, и в неё верили.

— Но тело обнаружили под окнами…

— Я стёр следы и перенёс туда оба трупа по воздуху, телекинезом. Пришлось постараться, но это оказалось не зря.

— Вот уж точно. Проклятье! Одну загадку мы разрешили, но остаётся этот побег… — Тостиг печально вздохнул. — Теперь к насущным делам. Зачем вы хотели уничтожить манускрипт, мэтр? И как вы о нём вообще узнали? Право, мне действительно интересно.

— Я услышал ваш разговор в часовне, — он решил, что не станет выдавать Хильду — даже в такой мелочи. — Случайно. Вы тогда говорили о записях Ктесифонта, ну а я, в свою очередь, вспомнил, что за магию мне пришлось использовать в Ранкорне йольской ночью. Связать эти нити не составило труда.

— И поэтому вы решили пойти на преступление?

— В мире не должно остаться запретного знания.

— Понимаю, — вздохнул король. — Кто вы такой, мейстер Винтерсон?

— Простите? — Йон вопросительно поднял брови.

— Вы появились из ниоткуда. Мои люди дали запрос в университет Ветеринга — почтой Меаччи, между прочим — и там подтвердили вашу личность, но… только до момента поступления. Что было раньше, никто не знает. Как вы сумели попасть туда?

— Сдал экзамен на высшую оценку.

— Возможно. И всё-таки?

Что ж, кажется, его припёрли к стенке. И всё же Йон не собирался сдаваться. Именно здесь и сейчас могла сработать толика правды.

— Я ваш брат, — коротко ответил он. — По отцу.

Кто-то из охраны, не сдержавшись, хмыкнул. Король, однако, даже не улыбнулся — впрочем, и не разгневался. Он был совершенно серьёзен.