Читать книгу - "Отборная попаданка архидемона. Книга 3 - Любовь Свадьбина"

– Не закрывайся, – шепчет Лео, продолжая целовать мои пальцы. – В этом нет никакой необходимости.

А как же сохранность собственного сердца? Это что, не необходимость?

Плотно стискиваю губы, чтобы не сказать этого вслух.

– Саламандра связана с тобой крепкими узами, она не сбежит. И я никуда не уйду: ни в этом мире, ни в каком другом нет у меня никого и ничего более ценного и любимого, чем ты. Я люблю тебя и не представляю жизни без тебя…

Наверное, что-то подобное может сказать любой мужчина (собственно, я уже получала заверения в вечной любви), и Лео может искренне верить, что его чувства вечны, но… сколько надежд разбивается о чудовищную реальность – словами не перечесть.

А тёплое дыхание всё касается моих пальцев, горячие губы покрывают их трепетными поцелуями, и мне вопреки здравому смыслу хочется верить. Верить, что это навсегда, что не будет потом охлаждения, других женщин. Я зажмуриваюсь. Чашка с кофе накреняется, и, ощутив это, я судорожно сжимаю пальцы. Тонкий фарфор с хрустом разлетается, осколки с кофе волной изливаются на светлый ковёр.

– Извини, – шепчу я, а Лео перехватывает мою освободившуюся руку и целует пальцы, тыльную сторону ладони, нежную кожу на запястье.

Прижимается губами, и я понимаю – он слушает мой судорожный пульс.

– Не бойся, Настя, не бойся, просто поверь мне.

Хоть бы Саламандра вмешалась, но, нет, она предательски затихает, а Лео всё целует мои руки и просит не бояться.

И этот его лихорадочный шёпот, острота его понимания и мои чувства, их сила, их ужасающая, испепеляющая мощь – это действительно пугает.

– Да с чего ты взял, что я боюсь?! – вскрикиваю я и дёргаю руки, а Лео вдруг уступает, хотя по лицу вижу: он бы и дальше с радостью целовал мои пальцы.

Мотнув головой, поднимаюсь с кресла и мимо сломанного дивана отхожу к закрытому жалюзи окну. От спрятавшейся Саламандры в комнате только едва уловимый силуэт.

Она не собирается вмешиваться.

Молчание тяжёлое. Вязкое.

– С чего ты взял, что я боюсь? Это неправда.

Лео подходит бесшумно, я вдруг ощущаю жар его рук на своих плечах. Меня так лихорадит от всего этого, что не ощущаю опостылевшего зуда во лбу.

– Я уже сталкивался с подобным, – шепчет Лео мне в затылок, целует мои волосы. – Вы с Шаакараном похожи…

– Я похожа на котика?! – фыркаю и разворачиваюсь, прижимаюсь спиной к хрустящим жалюзи, чтобы увеличить дистанцию. – Не говори ерунды, мы с ним разные. Совсем! Он… он невыносимый позёр!

А Лео смотрит так пристально. Он слишком близко – от него не уйти, не сбежать. Он так близко, что мы будто сплавляемся, и это ощущение пугает до дрожи.

– У его отца много жён, он тоже ничто не считает постоянным, только он пытается попробовать всё, бросив раньше, чем бросят его, и стать звездой для всех, а ты, наоборот, не хочешь даже пробовать и с радостью прячешься в тени, едва подворачивается такая возможность.

Я моргаю раз, другой. Наверное, у меня очень глупый вид, потому что уголок губ Лео приподнимается.

Обхватив себя руками, снова отворачиваюсь к окну, пытаюсь рассмотреть город в щель между жалюзи, но не могу – всё расплывается от слёз.

Лео обнимает меня со спины, его горячие ладони перекрещиваются на моей груди. Он так нежен, так хорош, что трудно представить, как можно жить потом без него и быть счастливой.

– Настя, пока дышу, я буду с тобой и верен тебе.

Зажмурившись, нервно смеюсь:

– Не говори ерунду: верности не существует.

– Мои родители прожили вместе сорок шесть лет в любви, согласии и верности друг другу. Когда мама умерла, отец даже не искал другую, и я не вижу причин, почему не смогу сохранять верность.

Я закусила губу, чтобы не ответить резкостью, не нарушить светлую память его родителей: если он не знает об изменах, это не значит, что их не было.

Но мне не хочется ни разрушать мечты, ни спорить, ни покидать нежные объятия, и я просто подставляю шею, подталкиваю горячие ладони, чтобы заняли более провокационные места. Лео сразу улавливает мой посыл, и губы касаются покрывшейся мурашками кожи.

Сладкое завершение спора о верности и неверности, в котором я совсем не хочу побеждать. В этот момент мне очень хочется верить, что Лео прав.