Читать книгу - "Дар берегини - Елизавета Дворецкая"

– Вон Цветана, она Горяни меньшая дочь, – сказал рядом с ним Хвалимир.

– А? – Свен успел о нем забыть.

– Вон та, видишь, ближе к нам, позади Мораны, – Хвалимир показал девушку в толпе – статную, в яркой красной плахте с желтыми и черными полосами, с длинной светлой косой.

На голове Цветаны высился пышный венок, стебли травы торчали из него вверх, будто перья или лучи. Понятно, почему девушек так долго не было – плетение этой красоты требовало немалого умения и долгого времени. А живет эта красота один лишь день – но зато самый лучший, самый светлый, самый долгий день в году и вспоминается потом всю длинную зиму. Стан Цветаны обвивал яркий пояс с кистями, среди красных и черных стеклянных бусин на груди блестели подвески из серебряных ногат – мало кто мог таким похвастаться. Сам наряд придавал ей вид юной богини. От своей матушки она унаследовала слишком хищный нос, однако ей было лет пятнадцать, не более, а в этих летах всякая дева привлекательна, как молодая яблоня в цвету. Особенно если так хорошо одета.

– Это в нашем роду самая лучшая невеста. А вон та, за ней, венок с блискавками – это Хвалинка, моя родная сестра.

– Тоже невеста?

– Да. Смотри, какая тебе приглянется, коли уж отец тебе выбрать позволил, – усмехнулся Хвалимир.

Свен кивнул, но уже успел забыть, каких девок ему показали. Смотреть он мог только на одну. Из леса Ружана пришла, накрыв намитку хитро сплетенным венком из каких-то синих цветочков, отчего стала похожа на царицу в венце. Пучки цветов по сторонам головы стали величиной почти с саму голову. Теперь она казалась еще красивее, чем утром, щеки ее пылали, голубые глаза блестели. Она как будто готовилась вознестись в небо, чтобы там стать женой самого Солнца.

Однако если бы Солнце и правда вздумало за ней явиться, Свен бы с ним живо разобрался.

Морану поставили посреди луга, девки завели круги возле нее. Каждая, числившаяся в невестах, принесла с собой шитый рушник, приготовленный для свадьбы и сейчас висевший на плече; при виде них Свену вспомнилось, как вчера Ружана ждала с рушником на плече возле лохани, чтобы полить ему на руки. Сейчас она вместе с Буданкой стояла среди других молодух – они пришли без рушников и посмеивались над важностью тех, кто только жаждал оказаться среди них. Насмешки эти, по обычаю, горьковаты: недаром молодые жены жалеют об ушедшем девичестве. Жалеют о родичах, о воле, а больше того о надеждах на счастье, которое должно было прийти с замужеством. Но вот замужество наступило, а счастье заблудилось где-то. Злые ведьмы, должно быть, украли по дороге…

Хвалимир, оставив Свена, прошел к девкам. Наклонился к Цветане, что-то прошептал ей, обернулся и кивнул на гостя. Но Цветана лишь метнула на варяга быстрый взгляд и с надменностью отвернулась. Хвалимир покачал головой, улыбнулся, что-то еще ей сказал и отошел.

Цветана вышла в середину круга и встала под березой-Мораной. Видно было, что она уже привыкла быть первой среди невест своей волости и первой выступать во всяких играх. Казалось, они две, нарядная девушка и наряженная березка – одно, два оттиска той же сущности, два равных воплощения богини Живы. Сегодня день величайшего их торжества – последний день. Березка к утру сгинет, да и девушка пропадет – растворится в купальской ночи, растает в вечерних росах. Солнце завтра повернет на зиму, свет – на тьму, а жизнь девичья – на старость. Оттого так бьется сердце каждого, кто сейчас на нее смотрит – от восхищения и от щемящей тоски по уходящей юности.