Читать книгу - "Школа наемников - Виктор Глумов"

— Не знаю, — ответил Лекс, следящий за танцем мутафагов. — Но случались и более странные вещи. Будем надеяться, отстанут, у меня патронов на тринадцать выстрелов.

«Странная вещь» таки случилась: покружив над долиной, скаты устремились на север.

— Как это понимать? — Авдей ткнул в небо прикладом карабина. — Это что вообще?!

Голос в мозгу Артура рассмеялся. Артур заметил, как поморщился, тряхнул головой Лекс. Неужели тоже слышит?

— Последние дни настали, — простонал Петр. — Тени, тени кругом!

Плато тряхнуло. Артур подумал было о землетрясении, но вскоре понял, что ошибся: земля внизу вспучилась нарывом и извергла длинное кольчатое тело зеленоватого цвета. Неведомое существо тянулось и тянулось вверх, изгибаясь знаком вопроса. Еще немного, и оно поднимется до уровня «высоты». Маленькую голову украшал ряд поперечно расположенных присосок и немигающих глаз. В середине макушки медленно-медленно открывался истекающий слизью зев.

— Стукни меня, — шепнул Артур Лексу, — проснуться хочу.

— Я бы тоже с удовольствием проснулся. Их не должно здесь быть! Ни крылатых, ни ползучих, ни… этих! Падалыцики — да, волки и кровососы — да. Откуда эти поперли, заешь их некроз?!

— Вторая Погибель, — пробормотал Петр, позеленел и бросил пулемет.

— Если так, то Омеге хана и мы свободны, — отозвался Авдей.

Лекс криво усмехнулся:

— Хороша свобода в брюхе у мутафага. Не понимаю, что происходит.

Артур закусил руку и сжимал зубами до тех пор, пока во рту не появился привкус крови. Проснуться не получалось. Единственное объяснение, которое более-менее подходило, — вторая Погибель. Голос в голове согласился: «Да, это она. Бороться бесполезно».

Чувства проснулись, точнее, одно — всеобъемлющая безнадега растеклась чернильным облаком. Теперь точно всем конец. Нет смысла сопротивляться, стрелять, надо шагнуть вниз.

К чему суета? Мир никогда не станет прежним, но можно умереть человеком, а не кормом для мутафагов…

Между тем огромный червь все поднимался и поднимался, на уровне плато он остановился, приник к скалам и начал ощупывать край высоты. Там, где мутафаг касался камней, оставалось влажное пятно. Потом он учуял что-то на скалах, качнулся туда, где притаились спугнутые скатами падалыцики, и принялся их пожирать. Все происходило в полной тишине. Падалыцики не кричали, не сопротивлялись, безропотно позволяли себя заглатывать. Сегментированное тело червя пульсировало, сокращаясь, как шланг, качающий воду, как кишка, проталкивающая пищу. Рядом с первым появились два чудовища поменьше.

Петр, бормоча, повалился на землю. Короткие волосы на голове Лекса встали торчком, он вцепился в автомат так, что побелели костяшки пальцев. Орв хрипло дышал, и Артур позавидовал мутанту: не видит этого ужаса, тихо истекает кровью.

— Если бы сейчас началась облава, — прошептал Лекс, — было бы очень вовремя.

Один из мутафагов застыл напротив плато. Медленно-медленно открыл пасть — разошлись в стороны три алых лепестка, открывая взору розовый пищевод. Шевеля ротовыми отростками, тварь принялась исследовать склон. Донеслось чавканье, остро завоняло кислятиной.

Петр сжал голову руками и заскулил. Авдей предложил:

— Не двигайтесь, вдруг не заметит…

Над обрывом возник красный фасеточный глаз, потянулось щупальце. Петр заверещал раненым поросенком. Тварь вскинулась и приготовилась к атаке. Артур прикинул, что такая пасть запросто может заглотнуть одновременно двоих, шагнул навстречу и выстрелил. Лекс припал на колено и разрядил автомат в глотку мутафага. Тварь выплюнула слизь в Лекса, заметалась, щупальца-лепестки затрепетали, и она ударила в то место, где мгновение назад был Авдей. Над краем плато возник еще один червь. Патроны кончились. Артур обернулся к Лексу: тот выронил автомат и молча, сосредоточенно царапал лицо, залепленное дрянью, ногтями драл закрытые веки… Авдей кинулся к нему, схватил за запястья. Лекс по-прежнему молчал, пытался вырваться. Артур отцепил с пояса Авдея фляжку: пусто. Кожа под слизью шла волдырями, будто от ожога… Артур в отчаянии оглянулся по сторонам: напротив раскрылся алый цветок — мутафаг разинул пасть, дыхнул кислым.

Похоже, это все-таки не сон. Это конец.

Перед глазами замелькали картинки.

…Мама бежит и тянет его за руку, Артур спотыкается и разбивает колени, но получает еще и затрещину от бати.

…Вся семья жмется под днищем старого самохода, а вокруг рыщут мутанты, раздается чужая гортанная речь. Артур кусает губы и старается дышать тихо-тихо. Над ним раскорячился батя — места в укрытии мало, и капля батиного пота падает сыну на нос…

…Шпоры впиваются в бока маниса, Ромка отстает, и Артур упивается превосходством: Ромка-Денёк всегда пусть на полшага, но позади, а остальные — еще дальше. Он, Артур, самый сильный, самый ловкий, победит любого. И манисы у бати самые быстрые! И мальчишки, следившие за гонками, болеют за него, Артура. Лекса среди них нет, он старался лишний раз не попадаться на глаза.

…Сосредоточенное лицо Романа, освещенное огоньком сигареты. Вечер перед нападением.

…Ника с пистолетом в проеме окна. Веревки врезаются в запястья…

Тварь бросилась, Артур ушел вбок, смирившись, что выжить не получится: он слишком слаб, кружится голова и дрожат руки… Но возле самой скалы тело твари разлетелось сотней свернувшихся в трубочку листьев. Листья рассыпались пеплом, а пепел унес ветер. Буроватые разводы на скалах — кровь крылатых — выцвели и исчезли. Лекс поднялся, удивленно моргая. Распрямился Петр. Истерично заржал Авдей. Орв не пришел в сознание, но не было раны в его боку, и щека Петра затянулась прямо на глазах.

— Что это было? — прохрипел Петр.

Лекс силился что-то сказать, но не смог, махнул рукой и отвернулся.

— Ми-ми-мираж? — Петр ощупывал лицо. — Я слышал, в Донной пустыне они бывают, и как живые…

— Мираж не может создать ощущение, — обрел дар речи Лекс, — что у тебя вытекают глаза и кожа печет так, словно плеснули кислотой.

Артур зажмурился, облизал пересохшие губы и сказал:

— Надеюсь, это не повторится.

— Тени, — пробормотал Авдей, подполз к обрыву, силясь рассмотреть их внизу.

— Вы поняли, да? — Петр придурочно захихикал. — Их не было! Вообще! Мы сошли с ума! Разом! — Он хохотал все громче, громче, закидывал голову и бился о землю.

— Отставить истерику! — рявкнул Лекс.

Как ни странно, подействовало. Петр успокоился, распластался на камнях и тихо булькал. Воцарилось молчание. Каждый был погружен в мысли. У ослабевшего Артура в голове звенела пустота. Он боялся думать: вдруг правда окажется страшнее неведения?

Солнце скрылось за скалами. Небо над головой окрасилось в золотистый цвет. Ни следа битвы, ни звука. И даже ветер стих.