Читать книгу - "Задание всадниц - Керри Лоу"

его лице, не скрытом бородой, читалось замешательство. Эйми сжалилась над ним. Ей бы тоже не хотелось, чтобы её оставили, даже если бы это означало не переходить черту дозволенного.

— Да, Кэллант, дневник у нас, и теперь нам понадобятся твои знания истории и города, рассказы и всё такое прочее.

Он с готовностью кивнул и протянул руку с толстыми пальцами. Эйми указала на Аранати, которая вытащила дневник из кармана, на её лице было написано чувство вины. Она протянула его Кэлланту, как будто это было горящее клеймо, от которого она хотела избавиться. Кэллант взял его и погладил кожаную обложку, проведя пальцами по рельефному дереву. На его лице отразилось благоговение, как будто свет его собственной искры отразился на щеках.

— Кэллант! — Натин толкнула его локтем.

— Да, извините, просто так приятно держать в руках этот маленький кусочек Кьелли.

— Ты такой же, как Эйми, — Натин покачала головой.

Кэллант уселся на каменную скамью на краю двора, а все Всадницы столпились вокруг. Их драконы кружили по двору, заражаясь возбуждением своих Всадниц и не в силах оставаться на месте. Малгерус игриво цыкнул на Джесс.

— У меня есть чай, — объявил Кэллант, кладя дневник на колени и роясь под скамейкой. Он вытащил узорчатый чайник и стопку маленьких чашечек.

— Правда, сейчас? — губы Натин скривились.

— Ну, когда я занимаюсь, я всегда нахожу, что чашка чая успокаивает меня и помогает сосредоточиться, — он оглядел их всех, держа чайник в одной руке, чашки — в другой.

Эйми не смогла сдержать улыбки, глядя на него.

— Вы очень добры, Кэллант, но у нас нет времени.

— И чай ужасный, — добавила Пелатина.

— Ты не любишь чай? — голос Натин звучал так, словно Пелатина призналась, что в ней нет ни капли задора. — Что с тобой не так? Я завариваю самый лучший чай и готова поспорить, что, если я приготовлю тебе чашку, ты будешь наслаждаться каждым глотком.

— Натин, заткнись, — перебила её Эйми. — Пелатина… — она запиналась. Ей было неудобно отчитывать человека, с которым она познакомилась всего несколько часов назад. Вместо этого она посмотрела на Кэлланта. — Пожалуйста, прочтите дневник, а потом можете выпить целый чайник чая.

К облегчению Эйми, Кэллант отставил чайник и чашки и открыл дневник Кьелли. Эйми склонилась над его плечом, желая увидеть каждое слово, написанное Кьелли, каждую мысль, которой она поделилась. Страницы дневника зашелестели, когда Кэллант пролистал их, пока не дошёл до раздела с заголовком Воины Пустоты, трижды подчёркнутым.

— Сначала вернись на страницу назад, — сказала Эйми.

Кэллант послушно перелистнул страницу назад, открывая страницу, покрытую рисунками лиц. Пальцы Кэлланта зависли над бумагой, скользя по разным типам лиц: у одних вместо глаз были языки пламени, у других — маленькие горы вместо зрачков, у всех женских лиц были глаза цвета древесины, и, наконец, у нескольких в самом низу, у которых в глазах были шестерёнки.

— Мы видели точно такие же лица, вырезанные на домах земледельцев, — объяснила Натин для тех, кто там не был.

— Сверкающие искры, что это такое? — спросила Пелатина.

— Я думаю, что это разные типы Воинов Пустоты, — ответила Эйми.

— Их несколько? — в голосе Аранати звучал ужас.

— Не знаю. У всех, кто был в армии, были горящие глаза, не так ли? Не иначе, — Эйми посмотрела на сестёр, ожидая подтверждения. Они обе кивнули, и Эйми не знала, следует ли ей радоваться. Были ли другие? Уничтожили ли Кьелли и её отец тех, у кого в глазах было что-то другое, кроме огня?

— Что ж, будем надеяться, что ответы находятся здесь, — сказал Кэллант и начал читать вслух.

Они принесли столько смертей. Даже сейчас, когда они ушли и мы в безопасности, меня всё ещё мучают ночные кошмары. Я вижу, как рушится Киереллатта, как пожары бушуют на наших прекрасных улицах, как рушатся здания, как камни сокрушают целые семьи. Все эти люди, которых мы не смогли спасти. Отец говорит мне, что кошмары исчезнут, и я надеюсь, что он прав, потому что вечность — слишком долгий срок, чтобы жить с этими образами в голове.

Эфиста говорит, что я должна записать свои страхи, чтобы выбросить их из головы. Она говорит мне, что, если я ограничу их доступ к страницам своего дневника, они будут меньше контролировать меня.

— Кто такая Эфиста? — перебила Палатина.

— Тсс, — пожурила её Натин.

— Она была первым лидером Небесных Всадниц, — прошептала Эйми, сама не зная почему. Затем она подтолкнула Кэлланта продолжать.

Она многое знает о контроле, теперь, когда у неё есть дракон, Дрим. И она такая сильная. Я знаю, что остальные четверо проголосуют за то, чтобы она стала их лидером.

— Тогда было всего пять Небесных Всадниц?

На этот раз Натин прервала их, и все зашикали на неё. Она сердито посмотрела на них, но жестом велела Кэлланту продолжать.

Я прожила сотни лет и проживу ещё сотни, но сейчас я и близко не чувствую себя такой храброй, как те женщины, которые приняли моё требование стать Небесными Всадницами. Ни одна из них не прожила больше двадцати пяти лет, но их смелость намного превосходит мою. Там, в Киереллатте, я ничего не боялась, но это было до того, как я потеряла контроль, до того, как Воины Пустоты разрушили всё.

Кэллант перевернул страницу, и там был небольшой набросок женщины с короткими, торчащими в разные стороны волосами, летящей верхом на драконе. Эйми предположила, что это Эфиста, и позавидовала ей, потому что они с Кьелли были подругами.

Я действительно жалею, что, когда всё развалилось, я не могла больше помогать своему отцу. Он не говорит мне, скольких усилий это ему стоило, но по морщинам на его лице я вижу, что в нём больше нет той жизни, которая когда-то была. Отец не позволит мне чувствовать вину за то, что я не помогаю. Мне сотни лет, но он всё ещё пытается присматривать за своей маленькой девочкой.

Когда ситуация вышла из-под контроля, и Воины Пустоты начали всё разрушать, мы быстро поняли, что только бессмертный может остановить их, только мы, Квореллы, можем их уничтожить. Конечно, сначала мы не называли их Воинами Пустоты, но так они и стали называться. Это мой брат дал им такое название, и это хорошее название для чего-то, что является полной противоположностью нам, чего-то, в чём нет ни единой искры.

Я не собиралась упоминать своего брата. Его смерть до сих пор гложет меня. Остальные девять Квореллов тоже умерли, но я оплакиваю только его. Теперь мы с отцом остались последними.

Голос Кэлланта стал хриплым, когда он прочитал