Читать книгу - "Подрывник будущего. "Русские бессмертны!" - Александр Голодный"

– Я не сомневался, что ты предложишь именно это.

Приятно, когда мысли умных людей совпадают.

Теперь еще одна тонкость. На соседнем участке вторая группа партизан тоже должна загнать косулю. Где-то через час, как проедет джип саперов. Они, сто процентов, получат сообщение по радио, и не спеша, с оглядкой, поедут туда. Благо, по пути к базе. Малая скорость гарантирует накрытие экипажа роликами.

– Паш, очень заманчиво.

– Не то слово. Даже в худшем случае ничего не теряем, вы просто не вступите в бой, а отойдете и прихватите в безопасном месте еще немного мин.

– Можем и много.

– Перестань. Артем, сколько добираться до того места?

Прикидываю.

«Суток трое».

– О чем я и говорю. Ладно, молчун, план принимается, давайте прикинем, куда вам лучше отступить в случае неудачи.

План не только оказался принят, но еще и заметно пополнился заданиями. Похоже, не один я в отряде авантюрист.

* * *

Уцепившись взглядом за рюкзак отца, терпеливо бегу в цепочке партизан. Сегодня перебирать ногами намного тяжелее. Причин две – устал за вчерашний день и мучает жажда. Колодец у небольшого сожженного села пересох полностью, поэтому порция воды на ужин оказалась совсем крошечная. Мне даже приснилось, что я пью, но никак не могу напиться.

Несмотря на обезвоживание, пот все-таки выступает. Жарко. Хорошо, что мысли отвлекают от непреходящего чувства жажды. Мысли о Маришке.

Она все-таки пришла на следующее утро, и я о себе узнал много нового. Главное – что я хороший. Крепко держа за руки, не давала печатать разубеждающие ответы. Отрицательные движения головой игнорировала. Закончила приказом отправляться с ней на тренировку – так распорядился Павел. А там, полностью вымотав учебным боем, на маленькой, укрытой листвой деревьев полянке обняла и поцеловала.

М-да… Наверное, предложенная авантюра является еще и попыткой убежать от красивой, полюбившей меня девушки. Что бы она ни говорила – я недостоин этого.

Взгляд на часы. До пролета спутника сорок минут. Пора искать место и залегать под дерн. Хоть немного отдыха и прохлады. С усилием наддав, догоняю отца, показываю вверх.

– Я понял, Артем. Хорошо.

После небольшого передыха возобновляем движение. Боюсь даже предположить, что к вечеру мы не найдем воду. Не могу себе представить, как партизанский отряд добирался к трубе нефтегазопровода. По рассказам бати, их основная база располагается гораздо севернее наших мест. Там леса подступили вплотную к разрушенным городам, туда собралось изрядное количество чудом уцелевшего населения. Диких нет, установлена строгая дисциплина. Настоящий партизанский край. Почему-то кажется, что это Белоруссия.

Они выступили в поход в самом начале мая, когда наладилась погода. Почти три месяца пути, ежесекундный смертельный риск. Опасность представляли не только войска начавших осваивать черноземье России оккупантов. Для расплодившихся, скрестившихся с волками собак бывший хозяин, человек, тоже стал добычей. Нападения следовали ночью. Открытый огонь жечь нельзя, он слишком заметен, патронов мало, поэтому от стай отбивались насаженными на палки ножами и пехотными лопатками.

Группы диких потрошат обезлюдевшие города, за дикими охотятся собаки. Поэтому партизаны предпочли обходить бывшие населенные пункты.

Кстати, полученная от наемников информация о живущих собирательством людях подтвердилась. Они действительно регрессировали почти до первобытного состояния. В группах правит вождь и его ближайшее окружение, рядовые члены не имеют права даже подать голос. Порядок устанавливается силой, наказанием, кроме побоев, служат лишение воды и пищи.

Во многих кланах женщины сведены до уровня париев, как только становятся способны к деторождению, принадлежат всем взрослым мужчинам. Исключение, разумеется, составляют женщины вождя и вооруженные воительницы. При столкновении кланов главная задача вождя – убить своего конкурента, тогда одно племя поглощает другое. А воюют дикие частенько. За богатые добычей районы, источники чистой воды, подрастающую малышню… Если в племени кто-то заболевает, его лечат, дают еду и питье, но в безнадежных случаях просто бросают умирать, когда переходят на новое место.

Диким регулярно предлагают влиться в состав партизанских отрядов, только не было случаев, чтобы на это согласились вожди. Они бы не отпускали и редких добровольцев, но против вооруженных, спаянных железной дисциплиной бойцов Подполья выступать боятся.

Рассказы отца перемежались вопросами, и тут мне приходилось недоговаривать и врать.

Да и как ему сказать, что я на самом деле из другого мира, в котором он погиб? Он ведь ничего не помнит, кроме жизни здесь.

Разумеется, легенду о вычислительном центре Подполья заменила другая – я из диких. Якобы мамин отряд был разгромлен, она оказалась у диких, там и родила. Когда я подрос, регулярно рассказывала об отце, говорила, что я на него очень похож, а свое отражение в зеркале я видел часто. Во время рейда наемников попал в рабы, стал сапером. Мамы среди пленных не оказалось, наверное, ей удалось скрыться.

В одном из разговоров отец честно признался – у него на базе осталась семья. Жена и двое маленьких. Всего детей трое – старший сын вместе с двумя товарищами за неделю до нашей встречи отправлен на базу с разведданными по нефтегазопроводу. А мою маму он помнит плохо. Их свел и разбросал случай, нечаянная встреча в наполовину выгоревшем городе. Потом пришлось срочно уходить от облавы, поэтому на время объединившиеся партизанские отряды разъединились на несколько мелких групп. Больше Анну отец не видел.

М-да, добавил папе головной боли. Его сын не намного меня старше. Вот как теперь рассказать жене о короткой партизанской любви? Впрочем, до жены еще надо добраться, а в обратный поход бойцы собираются лишь в середине сентября.

Немного сбавив бег, достав карту и сориентировавшись, батя махнул рукой вправо. Хутор? По-моему, там только густой кустарник.

И тем не менее хутор там был. Повезло: обширный погреб на месте дома оказался цел, только лестница сгнила. Теперь бы найти колодец… Заросший орешником холмик оказался частично завалившимся, обугленным деревянным срубом. Осторожно растаскиваем рассыпающиеся под руками бревна, заглядываем в пахнувшую блаженной влагой шахту… и далекое зеркальце воды отражает наши головы. Обвязав веревкой, в колодец опускаем самого легкого паренька. Худой, но словно свитый из одних жил Игорек аккуратно набирает фляги, привязывает, дергает за вторую веревку.

Самое тяжелое – это правильно пить. Подержать во рту, перекатывая за щеками, подождать, пока вода согреется… А хочется приникнуть к фляге и глотать, глотать холодную, безумно вкусную влагу.

Завтра с утра выдвигаемся на охоту. Километрах в тридцати отсюда на карте обозначено озерцо, наверняка у косуль там водопой.

Тридцати?! Песец. У меня ноги точно отвалятся. Батя словно читает мысли: