Читать книгу - "Грани сумерек - Андрей Васильев"

— Я потомственный ведьмачий слуга — топнул лапой по полу Родька — Могу зелья смешивать, могу каши да щи варить, травы собирать да сушить, драться могу… Ну, не очень, но как умею. Хозяина как смогу, оберегу. А трубы чистить и крыс гонять — это не мое. То ваши, домовые, дела. Род вас создал для того, чтобы вы ими занимались, а не такие как я.

— А кто сегодня в чужой квартире банку джема сожрал? — тоном общественного обвинителя поинтересовался у мохнатика подъездный — Это тоже твое призвание — харч по людям тырить? Или, думал, никто не узнает?

— Ой, да ладно! — отмахнулся Родька — И не чужая эта квартира, а вон, моего хозяина хорошей знакомицы. Она вообще об ту неделю у нас на диване голенькая спала. То ты не знаешь, что это означает между человеками. И потом — она хозяйка никчемная, сама не знает, что у нее есть, чего нет. Даже не заметит ничего. Ей бы ума…

— Замолчал и пошел работать — перебил я его, нахмурившись — И, если ещё раз позволишь себе в таком тоне говорить о ком-то из моих друзей, я тебя вышвырну за дверь. Насовсем. А на твое место Афоню возьму, ясно? И, может, пристрою тебя на его бывшее место. Но не факт. Мне за тебя поручиться придется, а я этого делать не хочу.

— Афоня — он кто? — уточнил Вавила Силыч, аккуратно прикрывая собой от меня застывшего с раскрытым ртом слугу.

— Тоже ведьмачий помошник, только знающий свое место, помнящий о правилах приличия и не боящийся никакой работы — пояснил я — А ещё у него один глаз. Второй он без малейших претензий позволил вырезать своему бывшему хозяину. Тому он для каких-то опытов понадобился. Думаю, ты с ним отлично поладишь.

— Однако — заметил Вавила Силыч — Слышь, Родион, какие хозяева встречаются. А ты своего не ценишь, перечишь ему. А ну брысь! Дуй в подвал и жди меня там.

— Ага — пискнул тот и опрометью бросился под плиту, откуда через секунду до нас донеслись его слова — Я все понял! Я ценю! И все трубы сейчас того… Как надо! Как этот… Как его… Сахаров!

— Стаханов — устало поправил его я.

Ответа не последовало, как видно Родька уже в подвале был.

— Обалдуй — глянув на плиту, промолвил подъездный — А ещё лентяй. Обжора. И память у него как у синички. Но он честный и верный, это дорогого стоит. Ты насчет Афони серьезно?

— Если про глаз — да, все так и есть. Не повезло бедолаге.

— Да я о другом. Ты впрямь этого недотыкомку хочешь за порог выставить? У тебя такое лицо было…

— Поглядим — я поставил на стол блюдца и чашки — Но терпение кончается. И без того черт знает что вокруг творится, а тут ещё это бедствие со своими заскоками. И главное, Вавила Силыч, у него запросы постоянно растут, а желание что-то полезное делать неуклонно сокращается. Тенденция, однако. Начинаю бояться того, что в один прекрасный день он меня возьмет и из дома выгонит. Мол, теперь это моя жилплощадь.

— Ну, до такого не дойдет, думаю. — подъездный взялся за ложечку и полез ей в сахарницу — А вообще — пороть его надо. Ремнем, как следует. Хорошее средство. В старые времена, когда ещё у меня ещё свой личный дом был, мой хозяин только так с дитями и управлялся. А иначе все, иначе от рук отобьются, ага. Этот твой, конечно, не ребятенок уже вроде, но на деле недалеко от него ушел. Чего он видел в жизни до тебя? Четыре стены с потолком, печку, забор да лес вокруг. А ты ему мир показал, такой, какой он есть, вот и ошалел от того Родион. Дети хозяйские, после того как в город возили, тоже отцу разное выдавали, случалось. Так он сразу вожжи брал, зады им заголял, и вожжами теми, значит… Помогало.

— Ну, не знаю — я почесал затылок — Нет, случалось у меня по молодости всякое, в том числе с бывшей женой, но, чтобы вот так, в воспитательных целях пороть?

— Подумай — подъездный отпил чаю — Ну, а теперь рассказывай, что там у тебя ещё случилось. Может, чего и посоветую?