Читать книгу - "На осколках гордости - Ольга Савченя"

— Вот же… — поморщилась я, осторожно приподнимая ногу.

— Зачем тебе табак и парцимия? — поинтересовался Ромиар, опуская тяжелую сумку на стол.

Старые резные ножки нехорошо простонали под весом, и я заволновалась за сохранность своих вещей. Обычные склянки и колбы — еще ерунда, а вот эксикатор хранил в себе пыльцу ночной духоловки, да и колбу из огненного кварца пришлось заказывать и ждать, когда ее привезут из Обители гильдий — только там и нашли. Упадет все — придется ждать, когда Ромиар купит новый алхимический инструментарий.

— Хочу сварить сложное зелье. Карьерный рост лишним не будет, — пробормотала я.

Стол выстоял. Вот только я все равно поспешила к нему, осторожно подняла эксикатор и перенесла на подоконник крохотного окошка. Опрометчиво подула на его неприглядную серость и отшатнулась от плотного облака, взмывшего перед самым носом. Я еще дважды дунула на танцующую в воздухе пыль. Неужели верю, что она осядет? Уступила в этой борьбе и отправилась ко второму окошку, где поставила емкость прямо на пыльную поверхность. Двумя пальцами сдвинула желтоватые занавески, скрывая в легкой тени ценный ингредиент от палящего солнца. Обернулась и замерла от испуга.

Ромиар открыл книгу на закладке и, не опуская подбородка, равнодушно бегал взглядом по строкам выбранного мною рецепта. Я сорвалась с места, в два шага сократила расстояние между нами и захлопнула книгу. Небрежно переложила ее на полку громоздкого шкафа.

— Будет больно, — резюмировал Ромиар за спиной.

Я подошла к лавке, зачерпнула порошок и окунула руки в стоящую рядом миску с водой. Тщательно вымывая ладони, произнесла:

— Я не собираюсь пить зелье. Просто учусь.

Ромиар еще какое-то время угнетал пристальным взглядом, а затем оставил меня одну.

«Его мать появилась в деревне на поздних сроках, о муже ее никто не слышал, из какой гильдии была тоже неизвестно. Местные предполагали, что изнасиловали девушку, и она скрывалась»…

Рассказ Волтуара подбадривал. Я все делаю правильно.

Тяжелая парцимия — токсичная ягода зеленого цвета, — была размером с дыню. Твердую шкуру пришлось отбивать молоточком, а пилить ягоду на лавке. Эвкалипт, размятый в ступке, стоял рядом, нейтрализуя токсин в воздухе. Деревянной ложкой я выскребла с мягкой сердцевины, напоминающей по виду персик, серый комок косточек. Его сразу же закрыла в склянке плотной крышкой и поставила на стол. Колба уже висела в конструкции, заменяющую тут спиртовку, а огненные духи лизали стеклянное дно. Вытяжка чистотела смешивалась с толченными корнями ассбина — хищного цветка, — загустевала, медленно перенимая фиолетовый окрас, и едва слышно булькала. Свежие листья табака я переложила в миску. Вытащила из сумки кулек из листьев ледяного острокола. Слизь, напоминающая нефть, испачкала их, пропитала. Черное сердце ритхиды — нечисти, предпочитающей в рацион детей, заблудившихся в лесу, — воняло тошнотворной сладостью. Я положила его в миску и поспешила помыть руки от черноты. Вернулась и сразу же потянулась к мешочку с морской солью.

Дверь бухнула — я подпрыгнула на месте, рассыпая соль по полу, по столу, по подготовленным ингридиентам. Чертыхнулась, бросившись спасать драгоценное сердце, но до меня дошло, что произошло. Я замерла. Дышать перестала.

Кейел заслонял дверной проем, лениво оглядывая мою тесную лабораторию. Налюбовался вдоволь, по-хозяйски подошел к столу, посмотрел на открытую страницу книги, затем на заготовки под зелье.

— Ну, привет, Асфи, — тихо произнес он.

Я сглотнула, постаралась унять дрожь в руках и напомнила:

— Так виделись уже на…

Договорить не успела. Стол скрипнул, отлетел к стене. Я зажмурилась, втянув голову в плечи и прижимая руки к груди. Громкий треск и звон бьющегося стекла оглушили, окончательно испугали. А затем наступила леденящая душу тишина. Я медленно открыла глаза. Кейел стоял слишком близко: челюсти стиснуты так, что желваки ходят, губы поджаты, а взгляд внимательно изучает мое лицо.

Попала?..

Осколки окрасились в фиолетовую тягучую смесь, разлитую кляксами по немытому полу. Стена заляпана ровным темным мазком. Миска с сердцем нечисти опрокинута вверх дном у входа. Ножка стола не выдержала — раскололась острой трещиной, а сам стол, перекошенный, перевернут и, углом зацепившись за стену, так и не коснулся пола. Под ним виднелась сумка, залитая зельями, битое стекло и сор, который недавно считался ингредиентами.

А еще соль рассыпана.

Наверняка к ссоре…

— И как далеко ты готова зайти, чтобы сохранить свое положение? — спросил Кейел, глядя мне в глаза. И скривившись, прорычал: — Идиотка! Решила, что Волтуар не узнал бы, почему ты не можешь стать матерью?! Думай, что делаешь, Асфи!

Он потянулся ко мне, но не схватил за руки, сжал кулаки и опустил. Тише продолжил говорить:

— Я не помешаю твоей жизни. У Вольных не может быть детей, пока они не завершат миссию. Духи не позволяют. И если это так важно — я не притронусь к тебе больше.

Морская соль… К чему?

Наверное, утоплюсь в едких слезах…

Я не знала, что хочу сказать ему. От страха голова кружилась, а в висках пульсировало. Я забылась и готова была признаться во всем:

— Кейел, ты не понимаешь…

— Мне плевать! — подался он на меня, ударяя ладонями в шкаф. За спиной что-то задребезжало. Дыхание Вольного коснулось губ, волосы упали на лицо. Он уперся в шкаф, в его глазах плескалась ненависть, которую я уже видела у алтаря Возмездия. Сглотнул, несколько раз глубоко вдохнул, а затем твердо произнес: — Я запрещаю тебе появляться тут до приезда Елрех. Ослушаешься, и я прикажу беловолосому засранцу убить бесценную эльфийку. Как думаешь: он успеет выполнить приказ, или духи, которым он служит, растерзают его быстрее?

Он оттолкнулся, но мгновенно склонился ко мне снова, приблизился губами к моим губам, и в итоге — скривился и все же отступил, резко отворачиваясь. Уходил не оглядываясь, оставляя меня в абсолютной растерянности. Руки и ноги тряслись, а сердце все еще колотилось в панике.

Я сидела на пороге домика, обнимая ноги, и думала о случившемся. Без слез. Кажется, давно наплакалась, чтобы теперь что-то могло меня настолько зацепить. Солнце припекало в голову, чем, видимо, мешало осмыслению ситуации. Значит, Кейел новой меткой подчинил Ромиара. Ив знала об этом. Почему они не рассказали мне? Возможно, Кейел приказал молчать. Ромиару точно было бы все равно, что я делаю с собой и своей жизнью, но он все-таки рассказал обо всем Кейелу. Почему? Если только…

Я вскочила и направилась во дворец.

В кабинете Аклен’Ил моему приходу уже не удивились. А вот Ромиар выглядел недовольным, увидев меня на пороге. Я навалилась спиной на стену, скрестив руки на груди, и ждала, когда ребята сами во всем признаются. Роми прислонился плечом к стене рядом со мной и смотрел на Ив. Неужели она за двоих отдуваться будет? Ив одернула подол светло-голубого платья, откинула толстую черную косу за спину и дернула ушками.