Читать книгу - "Несущественная деталь - Иэн Бэнкс"

— Понятно. Спасибо. Это все. Доброй ночи. Хорошего сна.

— Доброй ночи.

Интересно, спросила себя Йайм, озаботится ли корабль когда-нибудь спросить, действительно ли у нее были прежде связи с ОО.

Ее потянуло в Покойню, когда она еще была маленькой девочкой. Серьезной, замкнутой, немного погруженной в себя маленькой девочкой, которую интересовало то мертвое, что она находила в лесу; а еще она любила держать насекомых в террариуме. Серьезная, замкнутая, немного погруженная в себя маленькая девочка, которая знала, что стоит ей захотеть, и она легко может поступить в Особые Обстоятельства, но которая всегда хотела работать в Службе Покойни.

Даже в то время она знала, что Покойня (как Рестория и третья из относительно новых специальных служб Контакта, Нумина, которая имела дело с сублимированными) большинством людей и машин считалась вторичной по отношению к Особым Обстоятельствам.

ОО были вершиной, службой, которая притягивала лучших из лучших в Культуре; в обществе, где почти не было должностей, наделявших индивидуальной властью людей, замещающих эти должности, ОО представляли собой вожделенную цель для тех, кого осенило благословение и проклятие лихорадочного, голодного честолюбия преуспеть в Реале, честолюбия, неутоляемого правдоподобными, но бесконечно искусственными приманками Виртуальной реальности. Если ты и в самом деле хотел утвердить себя, то ты непременно должен был оказаться в ОО.

Даже тогда, еще ребенком, она знала, что особенная, знала, что способна добиться многого из того, чего можно добиться в Культуре. ОО, казалось бы, являются ее очевидной и вожделенной целью. Но она не хотела работать в ОО, она хотела в Покойню — в службу, которая, по всеобщему мнению, уступала ОО. Это суждение было несправедливо.

Тогда-то, давным-давно, она и приняла это решение — ее наркожелезы тогда еще не развились достаточно, чтобы ими можно было пользоваться умело или изощренно, она сама тогда еще не созрела сексуально.

Она училась, тренировалась, узнавала, у нее росло невральное кружево; она подала заявление в Контакт, была принята, старательно и творчески искала свое место в Контакте и все это время ждала приглашения из ОО.

Приглашение пришло, и она отклонила его, а присоединилась к другому эксклюзивному клубу, на много порядков менее знаменитому, чем элитарный из элитарных, каким были ОО.

Она сразу же подала заявление в Покойню, объяснила свою мотивацию и была быстро принята. Она стала сокращать использование наркожелез и замедлила изменения своего тела с целью обретения бесполости. Она также прекратила пользоваться невральным кружевом, начав еще более длительный процесс, который закончился тем, что биохимические следы этого устройства стали постепенно сходить на нет и в конечном счете исчезли полностью; минерал и металлы, составлявшие большую часть неврального кружева, медленно растворились в ее теле. Последние несколько частичек экзотической материи, содержавшейся в кружеве, год спустя вышли с мочой через бесполую почечку между ее ног.

Она была свободна от ОО, душой и телом в Покойне.

Только все было не так просто. Когда возник вопрос о поступлении в ОО, не было какого-то конкретного момента принятия или отклонения предложения. Сначала ты должна была пройти проверку, выяснялись твои намерения, взвешивались твои мотивации; поначалу это делалось посредством внешне безобидных, неформальных разговоров, — нередко с людьми, о принадлежности которых к ОО ты даже не подозревал, — а потом уже в гораздо более формальной обстановке и контексте, в котором интересы ОО проявлялись со всей очевидностью.

И потому в известном смысле ей пришлось лгать, — или, по меньшей мере, конструктивно обманывать, — чтобы получить то, что ей нужно, а нужно ей было официальное приглашение, которое она могла тогда отклонить, но использовать впоследствии, чтобы показать Покойне, что она выбрала ее не как второй вариант, не в утешение несбывшихся надежд, а как организацию, которую она с самого начала ценила выше ОО.

Она в то время старалась подать себя с лучшей стороны, давала ответы, которые казались откровенными и недвусмысленными, когда давались, и только потом, после ее явного запланированного заранее отказа стала ясна степень их лицемерности. Но и при этом она была виновата лишь в степени открытости — ни в чем более, а если судить строго, то в простом обмане.

ОО считали себя выше злопамятности, но явно были разочарованы. Если уж ты дошла до этапа, когда тебя приглашают в ОО, то, значит, ты успела завязать довольно тесные отношения с людьми, которые стали твоими наставниками и друзьями, служа в Контакте, отношения, которые в обычной ситуации должны были бы развиваться, когда ты оказывалась в ОО, и она чувствовала себя виноватой перед этими людьми и перед несколькими корабельными разумами.

Она должным образом извинилась, и извинения были должным образом приняты, но это были самые темные часы, мгновения ее жизни, воспоминания о которых не давали ей уснуть, когда она ложилась спать, или пробуждали ее посреди ночи, и она никак не могла избавиться от ощущения, что это единственное пятно в ее жизни, проступок, грызущее присутствие которого будет досаждать ей всю жизнь.

И хотя она и предвидела это, она, тем не менее, не могла не чувствовать разочарования из-за того, что ее поступок навлек на нее слабое, но бесспорное подозрение, облако которого окутывало ее в Покойне. Если она отказалась от предложения ОО, чтобы заработать репутацию, то не отвергнет ли она из таких же соображений и Покойню? Как можно до конца доверять такому человеку?

А может быть, она так полностью никогда и не отказывалась от ОО? Может быть, Йайм Нсокий оставалась агентом Особых Обстоятельств, только секретным агентом, внедренным в Покойню либо по причинам настолько темным и загадочным, что, пока не наступит какой-нибудь кризис, и не разберешься, либо как некая страховка на случай некоторых обстоятельств, пока еще неопределенных… или даже вообще без всякого ясного мотива, а просто для того, чтобы показать, что ОО это по плечу, что они могут сделать, что захотят?

Тут она просчиталась. Она-то считала, что вся история ее отношений с ОО только докажет, насколько она предана Покойне, а последующее безупречное поведение и примерная служба лишь подтвердят это. Получилось не так. Она для Покойни в большей степени была нужна как символ — который ненавязчиво, но эффективно афишировался — равенства Покойни с ОО, а не действующий агент, которому доверяют целиком и полностью.

Поэтому она часто чувствовала разочарование: не имея заданий, томилась в ожидании или била баклуши (тогда как — по словами как минимум одного из ее друзей, — будучи в ОО, могла бить других людей). Она приняла участие в нескольких миссиях Покойни, и ее заверили, что проявила она себя наилучшим образом, да что там — почти идеально. И тем не менее к ее услугам прибегали реже, чем могли бы, использовали ее реже, чем менее способных, пришедших в организацию одновременно с ней, реже, чем она могла рассчитывать с ее умением и способностями, предлагали какие-то объедки — никогда ничего существенного.