Читать книгу - "Замок Пятнистой Розы - Андрей Легостаев"

— Элин Мейчон, защищает цвета Итсевда, победитель первого дня соревнований, — объявил маг-герольд и трибуны взорвались от восторга. — По решению магов-эскулапов элин Мейчон снят с состязаний, поскольку раны не позволяют ему сражаться, — все тем же громким торжественным голосом сообщил он.

Трибуны замерли. Повисла тишина, которую сменил разочарованный вздох. Такого поворота событий не ожидал никто, даже сам Мейчон. Затем послышались возмущенные крики — многие поставили свои денежки именно на Мейчона, надеясь отыграться за неудачи в первый день.

Мейчон не стал изображать горе, апеллировать к публике, вздевая вверх руки или срывая с себя золоченые доспехи в знак протеста. Воин молча должен принимать удары судьбы — раз так хочет сам Димоэт, ничего не изменишь.

Маг-герольд выждал пока страсти, вызванные столь неприятной новостью, улеглись и продолжил:

— Элл Варрак-ди-Семеллайна Дижаггу, победитель…

Мейчон злился на себя, за неправильно принятое решение. Лучше было бы сидеть тихо до суда над Трэггану и пусть пока неизвестные противники думали бы, что он мертв. О, он дорого бы дал, чтобы иметь возможность увидеть сейчас некоторые лица на трибунах, посмотреть их реакцию при объявлении его имени. Еще бы знать чьи именно лица…

Но в конце концов, все не так уж плохо. Снят с Состязаний магами-эскулапами, это не значит, что проиграл. Не победил, но не побежден. И имеет право вечером явится в Храм Димоэта, чтобы лично приветствовать верховного бога и просить о справедливом суде для Трэггану — больше ничего и не нужно.

— Элл Даггорд, младший сын короля Магвейлы, победитель…

Мейчону нечего больше было здесь делать, но он не знал, как уйти. Он ждал окончания представлений, твердо зная, что на бои не останется.

Наконец, торжественное представление участников закончилось. Принесли и поставили корзину с черными кубиками — наверняка с теми же самыми, что использовались в первый день.

Но ритуал был другим. Две юные красивые девушки в светлых одеждах и золотыми венками на головах вынимали по кубику — это и были соответствующие пары сражающихся, о чем маг-герольд тут же громогласно и провозглашал.

Кубик Мейчона достался какому-то эллу из Реухала и Мейчон подумал, что тому сильно повезло. Во всех смыслах. Мейчон уже знал, что воинское искусство у реухалских эллов не в почете, зато гонора и спеси хоть отбавляй. И этот реухалец, единственный из трех, участвующих в Состязаниях, пройдет в следующий круг.

В отличие от первого дня состязаний, пары сражались не все вместе, а строго по очереди, чтобы зрители видели все нюансы каждого боя. Ну, и чтобы праздник длился подольше, разумеется, ведь участников во второй день не в пример меньше, чем в первый.

Наконец жеребьевка закончилась и рыцари собрались идти в отведенные им комнаты переодеваться в боевые доспехи.

Маг-герольд произнес:

— Главный судья соревнований, наследник реухалского престола его высочество принц Марклит, приглашает победителя первого дня состязаний элина Мейчона в свою ложу в качестве почетного зрителя.

На трибунах снова пронесся гам и свист. Он относился не к Мейчону, а к магам-эскулапам, не допустившим любимца к Состязаниям.

Это был шанс, от которого Мейчон не мог отказаться, хотя довольно смутно представлял себе, как требуется говорить с особами королевской крови, соблюдая весь этикет. Он, правда, подумал, что его высочество знает, что воин — не придворный льстец, и раз приглашает, значит, либо так хочет, либо так положено все по тому же стократ проклятому Трэггану этикету. Так или иначе отказываться от такого предложения нельзя, да и неразумно.

К Мейчону подошел человек в одеждах с символикой реухалских королей и с поклоном сделал жест, предлагающий следовать за ним.

Мейчон, как был в золоченых парадных доспехах, прошел в королевскую ложу. Встал перед троном и преклонил колено.

— Ваше высочество, — глядя в глаза наследнику реухалского престола, — я благодарен вам за приглашение и то, что вы оценили мое умение. Я крайне опечален решением магов-эскулапов и хотел бы просить вас…

— Да, элин Мейчон, — прервал его принц, — мне тоже крайне досадно, что тебя не допустили до состязаний. Ты мне глянулся в первый день и я хотел бы посмотреть, как ты держишься в седле. Но я ничего не могу поделать, решение магов-эскулапов — закон. Я выполнил бы почти любую твою просьбу, но здесь я бессилен. Состязания начнутся без тебя.

— Я благодарен вам за теплые слова, — еще раз поклонился Мейчон.

— Кстати, — снова заговорил принц Марклит, — я не помню, чтобы ты на Состязаниях получал ранения, не позволившие бы тебе выступать сейчас.

Это прозвучало как вопрос. Надо было отвечать.

— Ваше высочество, — склонил голову Мейчон, — после Состязаний, в тот же вечер, на меня напало семеро грабителей, хотели отнять врученные вами деньги. Я писал прошение в элиранат с просьбой разобраться.

— Да? — с интересом переспросил принц. — И ты запомнил кого-либо в лицо? Может, при схватке ранил или убил кого-нибудь?

— Ваше Высочество, со мной была женщина, которая могла пострадать. Из-за нее я дал себя связать. Грабители вывезли меня за город, вонзили в меня кинжал, ограбили и бросили в лесу…

— И у тебя взяли все деньги, что ты выиграл на Состязаниях?

— Нет, ваше высочество, денег при мне в тот момент не было.

— Но ты запомнил кого-либо из грабителей? — снова спросил принц.

— Нет, ваше высочество, — ответил Мейчон, — я никого в лицо не запомнил.

Принц Марклит задумчиво провел, приглаживая, пальцами по пышным усам и сказал:

— Элин Мейчон, на Луддэке справедливый суд вершат только королевские судьи с соизволения мудрого Димоэта. И больше никто. Если тебя пытались убить, ты должен обращаться к королевской власти за судом, но не пытаться мстить сам кому бы то ни было.

— Ваше высочество, я не собираюсь мстить этим грабителям, — сказал Мейчон, вдруг догадавшись, что сейчас или никогда он может обратиться к принцу с просьбой. — Я, напротив, нижайше хотел просить вас о справедливом суде для моего старого друга, который мне очень дорог. Он арестован в первый день праздников, и я ничего не могу узнать о его судьбе. Ничего, кроме справедливого суда, я не прошу — ни для себя, ни для кого другого.

— И для кого ты просишь суда? — поинтересовался наследник реухалского престола.

— Для элла Итсевд-ди-Реухала Трэггану, — посмотрев в глаза принцу, ответил Мейчон.

— Да, я знаю элла Трэггану, — кивнул принц Марклит. — Очень приятный человек, он совсем недавно вступил во владение итсевдским кварталом. Я что-то слышал о том, что его арестовали. Он, кажется, заколол у себя в кабинете какого-то монаха? Но ведь за это полагается смертная казнь!

— Ваше высочество, — все так же стоя, преклонив колено, сказал Мейчон, — я провел с ним всю ночь перед Состязаниями. Именно в том кабинете. Он заснул в кресле, а я вышел в садик, что рядом с кабинетом, и провел ночь на песке. Мне так спать привычнее, чем в мягких постелях. Я знаю, что элл Трэггану ни в чем не виновен. И я думаю, что грабители, ранившие меня, были не случайны — они поджидали человека с тремя пальцами на правой руке, — Мейчон показал свою покалеченную кисть. — Кто-то, кто хотел свалить убийство монаха на моего друга, решил убить меня, чтобы не мешал.