Читать книгу - "Обретение мудрости - Дэйв Дункан"

Затем появился таможенник, и ему спустили трап. Изнуренный старый моряк-Третий поднялся на корабль, чуть прихрамывая, и сразу же ей не понравился. Он сделал паузу, приветствуя Олигарро как вышестоящего; его коричневая накидка болталась на его худой фигуре, глаза слезились на ветру. Его звали Хиолансо. Шонсу говорил, что таможенник в Аусе был колдуном. Если этот тоже им был, он выбрал куда менее привлекательный облик — спутанные светлые волосы, тощая шея, множество морщин и пятен на коже.

Олигарро приветствовал его в ответ, как капитан «Сапфира».

Хиолансо пожелал им добро пожаловать в Вэл от имени старейшин и мага, затем направился в поисках укрытия к рубке. Брота шагнула вперед, преграждая ему путь. Нахмурившись, он взглянул на метки на ее лбу и понял, кто здесь главный. Он неуклюже отсалютовал ей, и она ответила.

— Тебе известно, что воинам не позволено сходить на берег, госпожа?

— Об этом я как-нибудь догадалась.

Хиолансо подозрительно посмотрел в сторону рубки, повернулся, разглядывая палубный груз, а затем обратился к Олигарро:

— Похоже, вы были тяжело нагружены, когда входили в гавань, капитан. Большая осадка?

— Добрались, и ладно, — без всякого выражения сказал Олигарро.

Старик криво улыбнулся и крикнул сквозь шум ветра:

— Тогда давайте быстро закончим с формальностями. У меня нет никакого желания болтаться здесь по такой погоде. Плата — двадцать золотых.

— Двадцать! — одновременно воскликнули Брота и Олигарро. Над ними прогрохотал яростный удар грома.

— Я никогда не слышала о подобной плате для корабля такого размера! — рявкнула Брота.

Таможенник снова улыбнулся, внезапно озаренный вспышкой молнии. Он вздрогнул от последовавшего удара грома, а затем сказал:

— Тем не менее, сегодня плата именно такова.

Олигарро покраснел.

— Это абсурд! Мы не можем заплатить!

— Тогда вам придется уйти.

Брота подумала о том, что сейчас чувствует Томияно, который наверняка все слышал из-за двери. Был ли этот старик колдуном?

— У меня есть пять золотых, — неуверенно сказал Олигарро. — Бери и уходи.

— Двадцать.

У них не было выбора, и он это знал. Брота взглянула на пристань, где стояли четверо или пятеро молодых людей, явно его сообщников. Старик мог приказать им сбросить с причала их швартовы, если ему не заплатят. Ей приходилось встречаться с взяточничеством со стороны таможенников, но никогда — со столь вопиющим, и не тогда, когда над Рекой висело чудовище, готовое разбить в щепки ее корабль.

— Тогда мне придется сходить за деньгами, — сказала она, бросив предостерегающий взгляд на Олигарро. На его покрасневшем бесстрастном лице напряглись вены.

— Поторопись! Иначе я подниму плату до тридцати. — Хиолансо трясся от холода.

Брота снова многозначительно посмотрела на Олигарро, затем направилась прочь. Она надеялась, что у него хватит ума, чтобы сохранить выдержку и не подпустить этого типа к рубке. Если этот негодяй обнаружит на борту высокопоставленного воина, плата сразу же поднимется до пятидесяти. Однако деньги находились в ее каюте, на корме, а проходы были загромождены медными котлами. Катанджи поспешно забежал вперед и придержал дверь.

Она что-то пробормотала в знак благодарности и успела сделать лишь еще два шага, когда он сказал:

— У меня есть пятнадцать золотых, госпожа.

Она повернулась кругом, почти не видя его в темноте.

— Очень любезно с твоей стороны, — сказала она.

— За две серебряных?

— Ты такой же негодник, как и он! Ладно, две серебряных.

Он усмехнулся и отсчитал ей в ладонь пятнадцать золотых. Интересно, подумала она, откуда столько у простого Первого? То, как воины разбрасывались деньгами, вызывало у нее отвращение. Проницательный паренек — далеко не каждый воспользовался бы возможностью быстро подзаработать на процентах.

Гром и молния снова приветствовали ее, когда она, шатаясь, снова вернулась на палубу, заметив, как удивился ее быстрому возвращению Олигарро. Она протянула деньги.

— Надеюсь, пребывание в Вэле окажется для вас удачным, — насмешливо сказал Хиолансо. — Всего хорошего, капитан.

Он поклонился и повернулся, чтобы уйти.

Он прошел три шага и остановился.

По трапу поднимался человек.

Поднявшись на палубу, он остановился; его высокая фигура зловеще застыла в темноте, неподвижная, если не считать хлопавших на ветру пол мантии; руки его были спрятаны в рукава, лица не было видно под капюшоном колдуна. Затем молния на мгновение осветила его красную мантию и лицо под капюшоном — густые черные брови, правильные черты, суровое лицо.

Снова наступила темнота, и он скользнул вперед, словно передвигался на колесиках.

— Верни двадцать золотых госпоже Броте, Хиолансо, — сказал он.

Брота поежилась, но не от ветра. Он знал ее имя? Зубы таможенника стучали, и руки отчетливо дрожали, когда он полез в свой кожаный кошелек и отсчитал деньги.

— Приношу свои извинения, госпожа, капитан, — низким, твердым голосом сказал колдун. — Старейшины и маг очень озабочены коррупцией среди официальных лиц. Сейчас мы поймали одного, и он будет наказан. Мы предлагаем вашему кораблю убежище в нашей гавани, и без какой-либо платы.

— Наказан? Как? — спросила Брота, думая о том, как много раз ей приходилось проклинать чиновников.

— Это дело суда. — Колдун слегка повернул капюшон, разглядывая преступника. — По крайней мере — одну руку в огонь, а за столь крупное воровство — вероятно, обе.

Чудовищный раскат грома заглушил вопль ужаса Хиолансо. Он проскочил мимо колдуна и кинулся к трапу.

Колдун развернулся лицом вслед ему и поднял руку. Снова ударил оглушительный гром. На мгновение заклубилось облако дыма, которое тут же унес ветер.

Трап был пуст. Беглец бесследно исчез.

Брота услышала крик ужаса и поняла, что это кричит она сама. На этот раз застучали зубы Олигарро.

Кап… кап… Начинался дождь.

Колдун повернулся к моряку и отсалютовал ему как вышестоящему.

— Я Заракано, колдун Пятого ранга…

Олигарро ответил дрожащим голосом. Колдун посмотрел на Броту и отсалютовал ей как равной, и ее голос прозвучал в ответ не лучше. Таможенник исчез прямо у нее на глазах. Значит, это была правда. Она не верила в колдунов, пока не встретилась с Шонсу. Теперь один из них находился на ее палубе, и только что уничтожил человека на ее сходнях. Только что по сходням бежал человек; одно мгновение, и от него остался лишь дым. Никогда в жизни ей не приходилось беспокоиться, что она может упасть в обморок, но сейчас у нее промелькнула подобная мысль.