Читать книгу - "Князь волков - Елизавета Дворецкая"

Войско стояло в Велишине уже третий день, ожидая князя Неизмира с его ратью. Воеводы Скородума рвались в битву, поругивали медлительных дебричей, но Скородум терпеливо ждал. Как ни велико было его желание скорее вырвать дочь из рук дикарей, он понимал, что соваться в их леса в одиночку слишком опасно. И дочь не спасешь, и себя погубишь. Не в силах спать по ночам, постаревший и осунувшийся от постоянной тревоги князь Скородум все же ждал Неизмира, до рассвета простаивал на забороле, глядя в темную даль и не замечая холода. Светел был в Хортине, собирая на битву окрестных бояр и старейшин с их дружинами.

Однажды под вечер, пока еще не начало темнеть, в ворота Велишина вошел один человек, по виду то ли кметь, то ли ловец. Скорее все-таки первое: вместо лука или рогатины он был вооружен только боевым топором с красивым серебряным узором на обухе. Одежду его составлял волчий полушубок с серебряным поясом, прочные сапоги на меху, беличья шапка была надвинута на самые глаза. Смуглое лицо без бороды и усов выглядело молодым, двигался он легко, словно не оставил позади долгого пути по снегу вперемешку с грязью.

Если бы какой-нибудь охотник сумел проследить его путь, то его ждало бы изумительное открытие. Следы смуглого незнакомца увели бы в лес, а там, в пяти шагах от опушки, вдруг сменились бы отпечатками волчьих лап. Но проследить путь пришедшего было некому, и он миновал ворота Велишина, не привлекая к себе ничьего внимания. В эти дни в город сходилось немало всякого народа.

Огнеяр неплохо помнил город. С трудом проталкиваясь в толпе многочисленных кметей и ратников, он посмеивался про себя – ведь вся эта рать приготовлена на него! Знали бы они, что их главный враг уже среди них и искать его далеко не придется. Но быстро смех в его лице сменился суровостью, Огнеяр даже по привычке прикусил нижнюю губу, но тут же, спохватившись, спрятал клык. Он пришел вовремя – еще немного, и это войско войдет в личивинские леса. А племя Волков не потерпит вторжения – будут битвы, на лесную землю прольется немало крови. А ни один бог не велел убивать. Одни звери служат пищей другим, но ни Перун, ни Велес не желают крови ради крови. Теперь Огнеяр был Сильным Зверем – ему был открыт порядок и ход жизни в Лесу, он чувствовал дрожь и страдание каждого зайца как свое собственное. Теперь он лучше прежнего знал ценность жизни и меньше прежнего хотел смерти кому бы то ни было. Враги его никогда не поверили бы в это, да он и не собирался им об этом рассказывать.

Глядя сейчас на этот муравейник, гремящий доспехами и звенящий оружием, Огнеяр ощущал странную отстраненность от всего этого. Здесь он был посланцем иного мира – мира Леса в мире людей. Он был призраком для них, а они были призраками для него. И все же, наталкиваясь на него, велишинцы и пришлые кмети ощущали крепкое человеческое тело, побранивались, то же самое получая в ответ.

Получив и раздав несколько десятков толчков, Огнеяр добрался до княжьего двора. Ворота были открыты, но на крыльце ему пришлось задержаться. В сенях сидели кмети из ближней дружины самого Скородума и не пускали дальше никого из чужих. Сейчас князю было не до просителей и жалобщиков, и кмети берегли его покой.

– Тебе куда? – остановило пришельца сразу несколько голосов.

– К князю Скородуму, – с дебрическим выговором ответил незнакомец.

– Зачем? – Несколько кметей загородили ему дорогу. – Князю не до гостей теперь.

– Не до гостей? – Огнеяр сдержанно усмехнулся, пряча клыки под уголками губ. Ему все же было хорошо среди людей, среди говорлинов, от которых он так отвык за прошедшие полгода, даже перебранки доставляли ему удовольствие. – Неправду говорите, соколы, хоть и не с умыслом. Князь ведь обо мне только и думает. Ночей не спит. Не держите меня – я ведь все равно пройду, а князя зря протомите.

Другой бы вылетел соколом с крыльца, попробуй завести такие речи с княжескими кметями. Но они молчали, послушно посторонясь и давая гостю дорогу. В нем была сила, не позволявшая перечить, уверенность в правоте, которую чувствовали все. Он прошел через сени, легко взбежал по ступенькам в терем, а кмети терли глаза и удивленно смотрели друг на друга – что за морок только что стоял перед ними?

Огнеяр потянул на себя дверь княжеской горницы, в которой сам бывал в гостях у Скородума больше полугода назад. Под его руками дверь открылась без скрипа, бесшумно Огнеяр ступил через порог. Скородум сидел возле стола, опираясь локтями на расшитую скатерть, и смотрел в огонь лучины. При виде его лица холодная игла кольнула в сердце Огнеяра – таким постаревшим показался ему веселый смолятинский князь. Неизмир и Светел никогда бы не поверили, что Дивий способен ощущать укоры совести – но именно это он ощущал сейчас. Ведь именно он был причиной тоски и тревоги Скородума.

Плотно прикрыв за собой дверь, Огнеяр быстро шагнул к Скородуму. Князь вздрогнул, внезапно ощутив рядом с собой чье-то присутствие, вскинул голову, вскочил на ноги. И замер, впившись взглядом в нежданного гостя. Беличью шапку Огнеяр сбросил еще в сенях, черные волосы рассыпались по его плечам, глаза блестели в свете лучины – это был он, тот самый Огнеяр, по которому Скородум горевал, как по погибшему. Или все же не он? Лицо его показалось князю изменившимся, в нем теперь сквозило что-то от зверя, что-то от бога – звериная сила и при том мудрость, недоступная смертным. Не морок ли это?

– Здравствуй, почтенный, – хрипло заговорил Огнеяр. Он сам не ждал, что так разволнуется. – Что так смотришь – не признал? Давно не видались – позабыл? Или кто тебе наболтал, что я умер? Так это неправда. Жив я. Не веришь?

– Ты! – выдохнул наконец Скородум, поверив, что глаза его не обманывают.

Он шагнул к Огнеяру, прикоснулся к его плечу, хотел было его обнять, но не решился – то новое, что он заметил в лице Огнеяра, остановило его. Тогда Огнеяр сам обнял его, и Скородум облегченно вздохнул – под руками его было живое крепкое тело, а не невесомый туман блазеня,[90]не холодная тяжесть упыря.

– Ты! Огнеяр! Мальчик мой! – Скородум хлопал его по плечам, снова и снова моргая, как будто все еще не веря глазам. – Откуда же ты взялся? Где же ты столько пропадал? Тут тебя и мертвым объявили – я, старик дурной, не хотел верить, а под конец и то поверил! У меня бед не оберешься – хоть одним порадовали боги! Садись! – Скородум вдруг захлопотал, заторопился, усадил Огнеяра на лавку. – Расскажи, куда пропадал. Не слыхал ли ты о моих бедах? О дочери моей?

– Про все я знаю, почтенный, и про сговор, и про дочь твою, – заговорил Огнеяр, усевшись. – Потому и пришел.

Он медлил, не зная, как начать рассказ, ради которого явился. Ему было совестно признаться, что все горе и тревога Скородума были делом его рук, но при том он сам себя торопил – ведь он же мог в один миг избавить князя от несчастья.

– Ты знаешь? – Скородум не удивился, а еще больше обрадовался.

У него появилась надежда на добрые вести – глаза его заблестели, морщины на лбу двигались, даже повисшие усы зашевелились, казалось, вот-вот поднимутся и вытянутся. В другое время Огнеяра позабавил бы вид этого возбуждения старого князя, но сейчас ему было не до того.