Читать книгу - "Мятежница - Марина Эльденберт"

— И вам не хотелось покинуть это место? Стать свободной, отправиться куда угодно?

— Нет, — улыбнулась Лила.

— Почему? — вырвалось у меня. Я силилась понять чужие традиции и жизненные ценности, но не получалось.

Ответный взгляд хранительницы был настолько пронизывающим, что, казалось, она пытается заглянуть в мои мысли. Хотя будь она магом разума, я бы это почувствовала.

— Я родилась в небогатой семье, госпожа Амелия. Не на словах знаю, что такое нужда. Когда приходится делить кусок хлеба с другими детьми, не задумываешься о путешествиях. Это не свобода, а самое настоящее рабство. Здесь я прожила жизнь гораздо более счастливую, чем она могла быть.

Ее слова поразили меня до глубины души. Когда я представляла собственную судьбу, не думала, что бывает иначе.

— Поэтому вы остались? — тихо произнесла я.

— Осталась, потому что пообещала.

Задумчивый взгляд Лилы был устремлен вдаль, а голос звучал глухо. Словно мысленно она находилась где-то далеко.

— Что пообещали?

Сердце заколотилось в груди, я даже подалась вперед, чтобы услышать ответ, но хранительница лишь удивленно заморгала и привычно улыбнулась.

— Следить за малым дворцом, конечно.

Вот только в улыбку эту не верилось, впрочем, настаивать я не имела права.

Мы продолжили путь по галерее и поравнялись с двумя служанками, которые застыли в глубоком поклоне, опустив глаза в пол. Поначалу я считала, что они выражают свое почтение Лиле, и, только поймав несколько заинтересованных, но осторожных взглядов, поняла, что они кланяются новой госпоже. То есть мне.

Это смущало, иногда раздражало, но я понемногу начинала привыкать к тому, что нахожусь в центре внимания. Что ко мне прислушиваются, пытаются угодить.

Мы завернули за угол и оказались на балконе, плавно переходящем в лестницу, что спускалась в холл. Вчера я не заметила все великолепие стеклянного купола, через который сейчас заглядывало закатное солнце. Но рассмотреть его как следует не успела.

На другой стороне, аккурат напротив нас, замерла Зои в окружении фрейлин.

Нас разделяла пропасть холла, но я все равно могла прекрасно рассмотреть княжну. Взгляд цеплялся за темно-фиолетовое платье, оттенком напоминающее ночное небо и оттеняющее смуглую кожу. Длинные вьющиеся волосы, обрамляющие миловидное лицо. Широко распахнутые глаза, в которых, словно в зеркале, отражались мои чувства: удивление, замешательство, досада. Ни одна из нас не была готова к этой встрече и поэтому не знала, как себя вести.

Она княжна, невеста Кейна, а я его наложница и фаворитка. Здесь мой статус ниже… Или нет? Тем не менее дворцовый этикет требовал того, чтобы я подошла к Зои и выразила ей свое почтение. Не кричать же через весь зал! Но для этого нам обеим нужно было спуститься на нижнюю площадку лестницы. Шагнуть навстречу.

Уверена, мы обе это понимали. Но ни я, ни Зои не решались сделать это первой — или скорее не хотели. Я прекрасно помнила общение с ее сестрой, а княжна, видимо, считала, что якшаться с рабыней не для нее.

— Госпожа Амелия. — Лила коснулась моего локтя и потянула в сторону, в боковую галерею, подальше от лестницы. — Нам не нужно вниз. Я всего лишь хотела показать вам музыкальную комнату.

Во мне вспыхнул гнев, когда я решила, что Лила подстроила нашу встречу. Столкнула нарочно, чтобы возродить традиции гарема или для чего-нибудь еще. Но одного взгляда на раздосадованную и побледневшую хранительницу хватило, чтобы отмести подобную мысль. Куда-то подевались плавность жестов и невозмутимость, на лице Лилы читалось беспокойство. Она разве что не подталкивала меня прочь от лестницы. Для нее это тоже оказалось неожиданностью.

Оглянулась на Зои, но увидела только спину княжны и поджатые губы фрейлин. Их взгляды ясно говорили про ее отношение ко мне.

После этого настроение совсем пропало и расхотелось продолжать осматривать малый дворец. Я сказала Лиле, что предпочитаю вернуться в свои покои.

Едва оставшись одна, я схватила с дивана подушку и что есть силы швырнула ее через всю комнату. Закусила ребро ладони, чтобы не закричать.

Подушка пролетела половину гостиной, с глухим звуком шмякнулась на пол и рассыпалась перьями, и в моей груди что-то дрогнуло, рассыпалось вмести с ними. Скрылось за пеленой злых, яростных слез, отозвалось солью на языке.

За что они так со мной?!

Разве я виновата в том, что меня насильно увезли из дома? Что сделали наложницей, постельной игрушкой! Я этого не просила. Не просила ни этой роли, ни этих покоев, ни подарков. Ни-че-го. Даже самого Кейна не просила, это он решил объявить себя моим. А выходит, что забираю чужое счастье и заслуживаю только презрения и порицания. Но ведь Кейну княжна не нужна! Так к чему эти взгляды, которых я точно не заслужила?!

Вытерла слезы рукавом, алым, словно кровь, и меня замутило. Поняла, что хочу снять платье, стянуть немедленно, только бы не видеть его. Не принадлежать ему. В Артане красный означает жизнь, а для меня он — цвет плена. Резко рванула шнуровку, и ткань треснула, разошлась по шву.

Это отрезвило. Слезы высохли в мгновение ока, лишь ком в горле и тяжелая голова напоминали о моей несдержанности.

О моей слабости.

Я заметалась по комнатам, придерживая разорванный рукав. Только оказавшись в спальне вспомнила, что у меня нет иголки и ниток, чтобы его починить. От этого захотелось расплакаться еще горше, но я себе не позволила. Я ведь столько выдержала, быть слабой мне никак нельзя!

Взгляд упал на эбрисы, подарок Кейна. Невероятный, нежный, прекрасный подарок, который не следовало принимать. Но я подошла к букету и прикоснулась щекой к трогательному бутону, отозвавшемуся едва заметным мерцанием.

Откуда мне знать, может, Зои Кейн подарил такие же. Каждой по половине дворца, каждой по купальне и собственной гостиной, каждой по половинке своего сердца. Если оно, конечно, у него есть.

«Ты моя, Амелия, а буду твоим».

Нет, Кейн, я никогда не стану твоей, пока живу под одной крышей с твоей невестой.

Тяжело вздохнула и отстранилась от цветов. Бутончики снова обиженно свернулись. Какие капризные!

Прошла дальше и замерла. На кровати лежал букетик засушенных цветов, словно насмешка над шикарным букетом эбрисов. Но не это поразило меня больше всего, не это заставило сердце пропустить удар.

Букетик был точь-в-точь таким же, как тот, что мне вручила мать в нашу последнюю встречу. Заколдованная эрьвея — сильнейший нифрейский оберег, который помог мне в Гроде создать заклинание поиска. Тогда я его и израсходовала.

Но откуда здесь взяться эрьвее? В Артане, в моих покоях!

Я протянула руку, дрожащими пальцами коснулась сухих стебельков и отпрянула, когда эрьвея превратилась в пепел и осыпалась пылью. Во рту вмиг пересохло: это означало, что нифрейская магия меня не приняла.