Читать книгу - "Копье и кость - Анастасия Машевская"

– Оно мне до черта надоело! Так ты расскажешь, в чем проблема?

– Это не мое дело.

– И ты туда же?! – прогремел герцог. – Да вы смеетесь надо мной!

Лигар упал в кресло и, активно жестикулируя, попытался изложить:

– Насколько я знаю от жены, тебе многое известно о… о наших… проблемах… и отношениях. – Растаг кивнул. – Я изо всех сил стараюсь быть хорошим мужем, но не могу сделать Шиаду счастливой, пока не разберусь, в чем не прав. Поэтому буду признателен, если расскажешь, что у нее стряслось.

Бераду казалось, что он только что прыгнул с обрыва и при этом выжил. На Растага, однако, его признание впечатления не произвело.

– Спроси у нее сам.

Берад почувствовал зуд в кулаках. От греха подальше он выставил Растага за дверь и задумался: да что же делать с этой чертовкой?! В прошлый раз, когда казалось, что их брак окончательно летит под откос, Шиада сама исправила ситуацию. Самым тривиальным способом из всех.

…Стояла холодная декабрьская ночь. Берад в кабинете невидящими глазами рассматривал чертежи крепости. Жена тогда тихонько отворила дверь и бесшумно вошла. Так бесшумно, как умела она одна. Встала у мужа за спиной.

– Почему ты еще не спишь?

– Надо закончить кое-что.

– Настолько важное?

– Угу, по ремонту куртины с северо-восточной стороны. Не думай об этом.

– Это не причина не спать ночами. Ты должен беречь себя.

– Я должен защищать замок.

– Ты уже защитил его.

Герцог не ответил.

– Берад, каменщики все равно не начнут чинить стену раньше весны. Не ищи предлогов не спать ночами и врать мне. Что тебя беспокоит? – Жрица положила ладони ему на плечи.

Берад был озадачен: с каких пор Шиада задавала вопросы, а не бесцеремонно читала ответы в его голове? Он постарался ответить мягко.

– Почему-то об отце задумался. Ты ведь тогда так и не сказала, в чем его немыслимый грех, из-за которого отец так мучился.

– Какое это сейчас имеет значение?

Берад медлил с ответом.

– Я понимаю, что никакого, – изрек он наконец. Прохладные руки переместились с плеч на шею, начали ненавязчиво ласкать, не давая покоя. – Но вдруг я тоже совершил такой грех? Или совершаю сейчас? Каждый день?

– Ты о чем?

– Не знаю. Не слушай бреда усталого старика.

Иногда Шиада позволяла ему держать себя за руку или поцеловать ей запястья, но то, что происходило сейчас, было чем-то совсем другим. «Неужели ей невдомек, что я не стальной?!» – в сердцах подумал мужчина. Тем не менее он терпеливо взял женскую ладонь, поцеловал и попытался прекратить беседу:

– Ты права, утро вечера мудренее, пора спать. – Он легко стукнул ладонями по столу и попытался встать, однако Шиада надавила ему на плечи, заставляя сесть обратно.

– Ты зря беспокоишься об этом. Твой путь далек от поступков отца. – Жрица принялась дальше разминать мужскую шею.

Берад с шумом выдохнул и обернулся прямо в кресле.

– Шиада, я ценю твое внимание и заботу, но если не хочешь, чтобы…

Он не закончил: женщина на миг отстранилась и села к мужу на колени. Берад вжался в кресло.

– Шиада? – В его голосе слышалось едва уловимое, скрываемое волнение.

Глаза Шиады светились мистическим огнем красноречивее любых слов. Берад осторожно коснулся пальцами юной прелестной щеки, так же опасливо обнял стан свободной рукой и скупо, почти целомудренно коснулся губ. И с мысленным смешком почувствовал ее неловкость от собственной неопытности. Подхватил на руки, поднялся.

В кабинете Берада было две двери: одна вела в коридоры замка, другая – в смежные покои герцога. Лигар, бережно и уверенно держа женщину, выбрал вторую. В неоправданно большой спальне, спинкой к северной стене, стояла огромная кровать с тяжелым, благородного коричневого цвета балдахином в пол. Мужчина поставил жену на возвышение перед кроватью и в нерешительности замер, пока Шиада сама не развязала тесемки халата…

Так было в прошлый раз. От него ничего не зависело, признался он. Шиада решила все сама и поставила его перед выбором – взять или не взять. Но как быть теперь, когда кажется, что связь с ней опять вот-вот будет утеряна?

Близились именины Шиады. Берад положился на праздник.

Шиада была рада, когда гуляние закончилось: любовь к бессмысленным пышным сборищам, которыми так славен весь мир за пределами Ангората, у нее так и не появилась. Хотя, конечно, необходимость выйти к людям немного привела ее в чувство.

Поздним вечером Берад, одетый в подаренные тунику и плащ, снял с супруги праздничное облачение насыщенного зеленого оттенка. Они впервые за последнее время остались наедине. Раздетая донага Шиада поежилась.

– Замерзла? – заботливо спросил муж. – Я думал, здесь достаточно натоплено.

– Сейчас согреюсь, – проговорила женщина и опустилась в горячую ванну.

Берад помог ей выкупаться и вылезти из ванны, тщательно вытер тело.

– Ты поправилась, – сказал он с улыбкой, накидывая жене на плечи халат.

– По вполне объяснимым причинам, – ответила жрица в тон. Муж был слишком добр, терпелив и обходителен, чтобы ранить его собственной тоской и болью по архонскому принцу. К тому же с утратой последнего у нее и впрямь не осталось никаких надежд, кроме возвращения на Священный остров. Но Бераду пока об этом лучше не знать.

– От плотской любви большинство женщин поправляется, – согласился Лигар, затягивая тесемки халата вокруг женской талии.

– От плотской любви родятся дети.

Мужчина долго и пристально смотрел на жену, а потом расплылся в самой довольной улыбке из всех. Надо же! Он все думал, как бы наладить с ней отношения, а тут такая весть! Ребенок! Наконец-то… Наконец-то она окончательно станет частью его жизни. Наконец перестанет в глубине души чаять возвращение непонятно куда. Конечно, может, будет еще сожалеть еще какое-то время, но не более. Дети ведь, как известно, все меняют… Господи, помоги ей его родить.

Берад подхватил жену под ягодицы, закружил в воздухе, поставил и, поддерживая, с трепетом поцеловал. Держа лицо жены и глядя прямо в глаза, заговорил:

– Я думал порадовать тебя подарком, но, боюсь, он померкнет рядом с этим.

Счастливый, точно юнец, прошедший свою первую войну со славой и шрамами, которыми так гордятся мальчишки, Берад, не переставая широко улыбаться, крепко взял жену за руку и повел к кровати. Посадил на мягкую перину, попросил подождать.

Он подарил жене кольцо. Огромный золотой перстень, выполненный со всем изяществом, доступным его размеру. Гордый золотой грифон, стоя на задних лапах и вскинув мощные крылья, вставал в полный рост во всю фалангу пальца. Крылья были отделаны по краю тонкой огранки гранатами. В раскрытом клюве зверь держал крохотный сверкающий алмаз, расцвеченный всеми цветами радуги в отблесках пляшущего в камине пламени. На развороте крыла ювелиры выгравировали инициал ее имени.