Читать книгу - "Во имя рейтинга - Сергей Мусаниф"

Прошлое не изменить, сказал мне когда-то Дэн. Все было, как было, и будет, как будет.

Но за то время, что я провел здесь, Троянская война стала моим настоящим.

Дэн

Вот так.

Он стоял и выбалтывал Домоседу с Итальянцем всю подноготную. Всю правду, по крайней мере, по версии историков.

Зачем?

И почему они его слушают?

Никто пока не знает, что вообще происходит. Внимание всей бригады приковано к изюминке сегодняшнего дня, дуэли Парис — Менелай. Схватка рогоносца с тем, кто ему эти рога наставил.

Но мне почему-то казалось, что наблюдать за полковником Трэвисом будет куда интереснее, и я следил за ним, а не за очередной порцией насилия. Сеанс записи прервался на том, как Алекс напророчил Итальянцу смерть на чужбине, которая по новой версии ему уже не грозит. Смерть ждет Энея здесь, в Троаде.

Но об этом новоявленный пророк знать не может.

Интересно, а что он им еще расскажет?

Первым моим порывом было спрятать эту запись потому что я тайно симпатизировал Алексу и троянцам. Но это было глупо. Допуск к первичным материалам есть у очень немногих, зато очень многих заинтересует, чем таким важным был занят троянский лавагет, что не пошел смотреть на бой с участием своего младшего брата.

Хотя у него этих братьев… Папа Приам был очень плодовитым царем.

Запись увидят. У Алекса будут большие неприятности по возвращении. Невмешательство — вот было главное Условие его контракта.

И вообще я не понимаю, почему его там до сих пор держат.

Теперь-то уж известно, почему мы не можем вести съемки в зоне Олимпа и откуда у Ахилла эти нечеловеческие замашки.

И, что самое странное, зрители воспринимают древнегреческих богов как должное. И обывателя совсем не удивляет сам факт их существования.

Может быть, народ так до конца и не поверил, что это реалити-шоу?

Макс рассказал, что, когда он в последний раз ехал в такси — а было это не так давно, — таксист обронил интересную фразу. Пробок сегодня нет, хвала Зевсу, сказал он. Макс поинтересовался, с какого боку тут Зевс в частности и олимпийские боги вообще, и если уж от них что-то и зависело в нашем мире, например, отсутствие пробок, то благодарить за это следовало бы скорее Гермеса, бога путников. Водитель удивленно посмотрел на Макса, объяснил, что услышанная в телевизоре фраза просто пришлась к слову, а потом задумался.

И до конца поездки слова из него было не вытянуть.

Я дорого бы дал за то, чтобы узнать, о чем он думал. Надеюсь, не о том, чтобы в следующий раз вознести хвалу Гермию Психопомпу.

Я закурил сигарету, и тут вошел академик.

Вид у него был довольно растрепанный. Глаза красные, серое лицо, щеки впали так, будто человек не ел уже пару недель. Волосы стояли если и не дыбом, то очень близко к тому, в руках он машинально вертел какую-то штуковину, предназначение которой мне было абсолютно неизвестно. Конечно, мы с этим проектом все зашиваемся, но чтоб до такой степени…

— Что стряслось? — спросил я.

— А с чего вы взяли, что что-то стряслось? — спросил он.

— Посмотрите в зеркало.

Он принялся озираться по сторонам, рассматривая стены.

— Фигурально выражаясь, — поправился я. — А то у меня нет зеркала.

— Мы, ученые, Данил, фигурально не выражаемся, — наставительно произнес он, присаживаясь. — Мы оперируем фактами и точными понятиями, и, если кто-то советует посмотреть в зеркало, значит, зеркало должно иметь место.

— Извините, — сказал я. — Так что стряслось?

— Вы аналитик?

— Кажется.

— Тогда я дам вам факты, вы их проанализируете и скажете мне, что стряслось.

— Факты точные?

— У меня, молодой человек, других фактов нет.

— Выкладывайте.

— Сегодня в пять часов утра меня разбудил один из моих ассистентов…

Он спал в пять часов утра! Счастливчик!

— …и сообщил, что имеет место утечка энергии из главного блока. Конечно, это нонсенс, если учесть, как у нас все устроено, сколько в цепи предохранителей и резервных блоков, и именно так я своему ассистенту и сказал. Но он продолжал настаивать, а так как сон был все равно испорчен, я пошел посмотреть, в чем там дело. Он оказался прав, у нас действительно была… сложно назвать это утечкой. Энергия уходила в туннель.

— Простите, — сказал я. — Я немного не понимаю. Энергия уходит на то, чтобы поддерживать туннель, так?

— Да.

— Постоянно?

— Да, на поддерживание туннеля требуется огромное количество энергии, но нагрузка постоянна и не скачет. Есть небольшие отклонения только во время сеансов связи, и то это отклонения на одну десятую обычной мощности, не больше. Когда мы отправляли в прошлое этого парня… военного…

— Полковника Трэвиса.

— Да, его. Нагрузка возросла на три десятых. Но сегодня ночью она возросла вдвое. Это… это колоссальное количество…

— Я понимаю. Сеанса связи в тот момент, как я понимаю, не было?

— Нет, до него было еще сорок минут.

— Как долго это продолжалось? Или продолжается и сейчас?

— Нет, всего около получаса. Но мы перерасходовали…

— Это неважно, — сказал я. — Я думаю, что энергии у нас с запасом.

— Это так, но каким образом можно объяснить…

— Кому? Мистеру Картрайту ничего объяснять не надо. Он набрел на золотую жилу и грузит породу самосвалами.

— Я хочу объяснить это хотя бы себе.

— И вы уже что-нибудь придумали?

— Нет.

— Когда мы отправляли в прошлое Алекса, нагрузка увеличивалась на пятнадцать минут?

— Тринадцать минут сорок секунд. Но между тем увеличением и сегодняшним разница в порядок.

— Очень просто, — сказал я. — В тот раз мы отправляли нечто вниз по течению, поэтому энергии почти и не требовалось. А в этот раз нечто продиралось против течения, из прошлого в будущее. Или в настоящее, если хотите.

— Что? Что продиралось?

— Не знаю.

— Абсурд, — сказал он. — И где это нечто? Куда оно делось по прибытии сюда и почему мы его не заметили? Если то, что вы говорите, верно, это нечто должно обладать такими размерами, что незамеченным уйти просто не может. Вы знаете, какой контроль у нас в лаборатории? Я не говорю о мышах, даже муха из прошлого, залети она по какой-либо случайности в туннель и заставь сработать аппаратуру, не проскочит незамеченной.

— А муха может?