Читать книгу - "Вернуться в осень - Павел Стретович"

– Эния!!! – Илламия чуть не сбила ее с ног. – Мне такое наговорили! Что тебя чуть не утопили, что тебя чуть не съел паук и что ты наконец его нашла! Что из этого правда? Бог мой, что это на тебе?

– Лами… – Эния улыбалась и покорно ждала, пока сестра ощупывала ее руки и ноги, выискивая переломы, и цокала языком на платье. – Ты где была?

– В Горване. На этом договоре, о плотине… – Илламия закончила осмотр и повлекла ее по лестнице. – Ну рассказывай. Что случилось? И где он?

– Куда ты меня тащишь? – Эния почти бежала за сестрой.

– Одну минутку! Чуть-чуть в сторонку… – Илламия оглянулась на караульную двойку гвардейцев в коридоре. – Где никто ничего не услышит.

– Лами… – взмолилась Эния. – Пожалей меня! Я столько пережила и так устала. А мне еще писать отчет совету.

– Завтра напишешь! Не лопнут, подождут. Я тебя отнесу потом в кровать! Ты что, я не доживу до утра – столько случилось!

Эния покорно вздохнула, быстро перебирая ногами, – Лами не сокрушить штормами, не то что вздохами…

Она усадила ее на широкий подоконник за каким-то изваянием на лестнице и сама пристроилась рядом:

– Ну давай! Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Где он?

– В гостевой части.

– Так. Еще не разделся?

– Лами. – Эния умоляюще посмотрела на сестру. – Не трожь его сегодня, ладно? Пусть человек отдохнет!

– Говорят, что он этого паука убил с одного удара! Р-раз – у того и лапы кверху!

Эния промолчала. Что-то дрогнуло внутри – перед глазами встали голодные плотоядные глаза и растопыренные ноги и ветер ненависти, продувающий насквозь… И пригнувшаяся спина человека, приближающегося к этим глазам с зажатым в руке клинком…

– Эния! – Илламия трясла ее за плечо, потом порывисто обняла. – Прости, сестричка. Тебе столько пришлось пережить…

– Лами… – Эния всхлипнула и потерла глаза. – Можно я пойду к себе?

– Конечно. Пойдем, я тебя провожу. – Сестра обняла ее за плечи и повела вниз.

– Лами… За Шариданом, на мосту через Гураю, нас ждал маркиз. – Неожиданно у нее из глаз потоком хлынули слезы – сказывалось нервное перенапряжение. – Все погибли, а я упала в воду…

– Бедная моя…

– Я его не узнала. Но сердце просто кричало об этом…

– Ничего…

– А потом он внезапно оказался впереди. – Она всхлипывала, не успевая вытирать непослушные слезы. – Когда это чудище почти прыгнуло на меня…

– Солнышко мое. Поплачь, это полезно. – Илламия обернулась, бросив гневный взгляд на гвардейцев в конце коридора. Те сразу сотворили каменные лица.

– Ладно, надо успокоиться. – Эния остановилась и начала вытирать глаза. – Ты видела, что было в амфитеатре?

– Я туда не поехала, побоялась… Там сейчас все.

– Ужас, Лами, началась паника…

– Я знаю. Все предупреждали отца… Но отец никогда никого не слушает.

Они опять двинулись по коридору, потом повернули в другой – покои обеих принцесс были в другой части здания. За окнами уже заметно потемнело. На широкой мраморной лестнице щелкнула шпорами другая двойка гвардейцев, чуть дальше прошел сменный караул. За поворотом мелькнуло озабоченное лицо какой-то камер-фрау, на другой стороне удалялись, зажигая светильники, двое лакеев. Во дворце на этот раз было удивительно пусто.

– Ты меня прости, Эни, я знаю, что не то говорю, но все-таки. – Илламия выхватила из стоявших для интерьера доспехов длинный меч – длинная дуга со свистом рассекла воздух. И воображаемого противника. – Я бы так хотела, чтобы меня когда-нибудь кто-то спас. А лучше не кто-то… – Клинок опять свистнул, видимо, отделяя злому врагу голову. – Я тебе завидую.

Эния оглянулась – коридор был пуст. От Илламии можно всего ожидать, она никогда не стеснялась.

– Не все так просто.

– Отец против?

– Не отец…

С грохотом полетели, распадаясь на отдельные составные части, доспехи – шлем с открытым забралом застучал вниз по лестнице. В конце коридора осторожно выглянули две головы – Илламия погрозила им кулаком. Головы мгновенно спрятались.

– Гвардейцы тебя любят, – улыбнулась Эния.

– Подожди, я что-то не поняла… – Илламия поставила меч к стене и уперла руки в бока. – Он что, против?

– Не знаю я, Лами, все очень сложно. Пойдем, а? – Эния переступила через валявшийся нагрудник – сестра двинулась следом. – Не трогай его сейчас…

– Что значит не трогай? Он что, слепой? Да из-за тебя пол-Шеола готовы развестись со своими женами!

– Не в этом дело, Лами. Он считает себя недостойным меня…

– Так это же хорошо! Так надоели эти самолюбивые, расфуфыренные, гордые, с великими апломбами и амбициями…

– Совершенно верно. – Они прошли мимо резных дверей библиотеки и завернули в боковой коридорчик, чтобы не проходить через центральный многоярусный холл. – Но, понимаешь, у него целый комплекс по этому поводу. Он считает, что я не могу быть ему верной спутницей долго. Из-за внешности и положения.

– Чушь, он совсем не знает тебя! Такой верностью и преданностью не может похвастать ни одна крестьянка. Ерунда, я ему все объясню.

– Не надо, Лами, – всему свое время. У него полностью сформировавшиеся взгляды, их словами не изменить. Он не доверяет тем, у кого… В общем, смысл понятен. Рядом с положением должно тоже стоять положение, рядом с внешностью – тоже внешность. Иначе – нарушение гармонии, стабильности и равноправия во взаимоотношениях. Что потом, когда отходят первые яркие чувства, неизбежно приводит к разрыву.

– Через неоправданную ревность, ссоры и депрессии… Бывает и такое. Но не всегда. В основном – у тех, кто эти качества ставит выше других. Например, соответствия и взаимодополняемости характеров, взглядов, убеждений, чувств, сердец, наконец… Эни, он что, считает основным для счастья знатность и деньги? И как это… глазки?