Читать книгу - "Никто и звать никак - Полина Ром"

Ну, «э-ди-вот», что скажешь…

Но, черт возьми, мне до слез было приятно, что он такой!

Всю дорогу он тратил на меня деньги, заботился о моей безопасности и удобствах и считал, что он делает все правильно… Нет, даже не так. Ему просто не приходила в голову мысль, что может быть по-другому! И это было совершенно восхитительно — чувствовать себя настолько защищенной!

Я даже вспомнила своего первого мужа. Все и всегда в поездках решала я. Вся логистика путешествия и переговоры-заказы билетов-гостиницы-экскурсии… Да, Сергей оплачивал это, не спорю, но и мой труд не ценил совершенно. Иначе я не услышала бы тогда — «Она никто и звать никак!». Обида за измену улеглась давным-давно. Как можно держать обиду на совершенно чужого человека? Какая разница, с кем он и что он? А вот понимание, что столько лет я пахала на человека, который пользовался, но даже не понимал, как много я для него делаю… Это было другое. Это было обидно.

Черт, да Ригер даже о прислуге заботился больше и ценил то, что Вальма прилично умеет готовить! Не на словах ценил, на деле — ценил! Не говорил, как Сереженька — спасибо, детка! А беспокоился, тепло ли ей, есть ли одежда у малыша Дика, не нужно ли что-то еще? И если было нужно — старался, что бы оно появилось.

Это был первый раз, когда я подумала, не стоит ли превратить наш брак в настоящий… Да, это была еще не любовь, просто оценочное суждение.

Да… Но сколько восхитительных и теплых эмоций оно во мне вызвало! Как это было удивительно — понять, что обо мне всегда будут заботится!

— Ригер, мне не нравится твой подход к делам и твое отношение ко мне. Я вижу в этом недоверие с твоей стороны.

Да, начала для беседы я выбрала резкое, что уж там. Достаточно было посмотреть на его ошарашенное лицо! Но, думаю, другой вариант просто не прокатил бы. Тут следовало соблюсти баланс, не дать превратить себя в дойную корову, но и не быть полностью на иждивении. Хотя, Ригер явно не из тех, кто взяв протянутую ему руку, норовит откусить ее по локоть…

— Мы путешествовали вместе, как вместе и пережили хреновые времена. Думаю, что и расходы должны быть как минимум — пополам.

— «Хрэ-но-вые»? Плохие?

— Да.

— Калина, приданое жены — это ее деньги и…

— Ригер, прости, что перебиваю, но и доход в семье — это доход мужа. Правильно?

— Ну, да, конечно.

— А мне не нравится эта идея, Ригер. Вот совсем не нравится. Деньги от приданного рано или поздно закончатся. С чем я останусь?

— Калина, я всегда буду оплачивать все твои расходы. Так принято. Так делают все!

— Ригер, не забывай, что я тебе не жена и через пять лет мы разведемся. С чем я останусь? Нет, конечно, у меня еще сохранятся деньги, безусловно. Но, еще раз говорю, они — закончатся когда-то. А ты, я так понимаю, планируешь все доходы оставить себе?

— Калина! Ну, как ты могла такое подумать?!

— Тогда почему, собираясь разделить доходы, ты не хочешь поделить расходы? Ведь, если бы я была мужчиной, ты бы об этом даже не задумался!

Ответа на вопрос он не нашел…

После завтрака Ригер велел заложить коляску и они с матерью уехали. Вернулись только после обеда, глаза у Тагины фон Крейг были заплаканные, но лицо — совершенно счастливое!

Думаю, она первый раз за очень долгое время совершенно счастлива — больше не осталось долгов. Вообще, никаких…

Днем, до их приезда, я рылась в сундуках и занималась разбором вещей. Мне помогала Нита.

Все уже пообедали, только я была голодная, как собака — дожидалась Ригера с мамой.

Наш обед был совершенно фантастическим зрелищем!

Закопченная крестьянская кухня, глиняная и чугунная посуда, на столе деревенские миски и простецкая похлебка. За коротким концом длинного стола, в парадном одеянии восседает Ригер, периодически поднимая тост. В глиняной пивной кружке — бокалов просто не было. На руке поблескивает роскошный перстень с сапфиром, тот самый…

По правую руку сижу я. В нарядном платье, увешанная драгоценностями, как кремлевская ёлка. Теми, которые мы взяли из клада. Я не стала портить общее настроение и одела всё!

По левую руку, в новом бархатном платье, в дорогом наборе с рубинами и изумрудами, подарке Ригера, сидит моя прекрасная свекровь. Она плачет и смеётся одновременно, любовно поглаживая дорогую ткань платья. Она сделала буквально пару глотков вина, но пьяна она не от этого, а от того, что вдруг пропал многолетний груз, который она тащила на своих плечах.

Прислуживала нам за столом Ранда. Её туалет так же нельзя было назвать скромным. Более того, в тюке с кольцами, которые мы так еще и не продали, Ригер выбрал по золотому кольцу ей и Гайту. Ранда взволнована не меньше, чем хозяйка. Много лет она стояла рядом, высчитывала каждый медяк, помогала и утешала…

Сказки случаются очень редко, но сегодня все чувствуют, что одна, наконец-то — случилась!