Читать книгу - "О чем знает ветер - Эми Хармон"

Томас, уже переодевшийся, поднялся мне навстречу. Следы копоти с лица он отмыл, озабоченность отскрести не смог. Белая рубашка была расстегнута у ворота, закатанные до локтей рукава не скрывали мускулов почти античной лепки, разворот плеч говорил о внутреннем напряжении.

– Вот сюда садись, Энн. – Майкл Коллинз указал на место рядом с собой. Стол был квадратный, с каждой стороны стояло по стулу. – Ничего, что по имени и на ты? – Майкл вскочил, постоял и снова сел, как человек, который пытается сладить с нервным возбуждением.

Я послушно уселась. Меня не оставляло предчувствие близкой развязки, как во сне, когда знаешь, что сейчас, вот сейчас проснешься и всё будет кончено. Расклад получился следующий: справа Джо О'Рейли, слева Майкл Коллинз. Напротив – Томас: взгляд серо-голубых глаз неожиданно нежен, челюсти стиснуты, словно он сию секунду понял, что не сумеет сдержать обещание, не защитит меня от неизбежного. Я улыбнулась – мол, подумаешь, допрос. Боюсь, улыбка вышла не слишком убедительной. Томас трудно сглотнул и качанием головы дал понять, что сожалеет и просит прощения.

– Скажи-ка, Энн, – начал Майкл Коллинз, – откуда ты узнала, что в «Грешэме» готовится поджог? Томми тут пытался мне вкручивать, будто не ты ему про это шепнула, да только из Томми врун аховый. Впрочем, неумение врать мне в нем как раз и дорого.

– Мистер Коллинз, а вам известна история Ойсина и Ниав? – спросила я вкрадчиво. Мне даже удалось чуть успокоиться от самих имен, которые я произнесла по-ирландски – Ушинь и Ниив. Я ведь впервые услышала эту легенду на ирландском, еще не умея ни читать, ни писать на этом языке.

Майкл Коллинз выглядел обескураженным. Он задал вопрос, он (что логично) ждал ответа, а никак не встречного вопроса, да еще такого неуместного.

– Конечно, я знаю эту историю, – сказал он.

Я глядела не на Майкла, а на Томаса, цеплялась за его обещание – не отвернусь, дескать, от тебя, Энн. С тех пор как я совершила путешествие во времени, Ойсин и Ниав часто приходили мне на ум – наверно, оттого, что между их и нашей с Томасом историей прослеживалась явная параллель.

Я начала пересказывать легенду по-ирландски – и трое мужчин за столом замерли. Напевная речь заворожила их. Словно впервые они слушали о том, как Ниав, принцесса Страны вечной юности Тир На н-Ог, отыскала Ойсина, который был сыном великого Финна, на берегу озера Лох-Лейн (даже в этом я видела сходство с собственной историей, ведь Томас тоже нашел меня в озере). Как бы стряхивая чары, Майкл Коллинз время от времени фыркал, а Джо O'Рейли усмехался. Но Томас не отпускал моего взгляда. Я чувствовала: он очарован не столько сюжетом (который известен всем жителям Изумрудного острова), сколько моим ирландским. И впрямь, не символично ли, что старую как мир легенду преподносят на столь же древнем языке?

– Ниав полюбила Ойсина и позвала его с собой. Она просила об одном – чтобы возлюбленный ей верил, и обещала сделать его счастливым, употребив для этого все свои силы.

– Странный способ на вопросы отвечать, Энн Галлахер, – перебил Майкл, впрочем, голос у него уже заметно смягчился. Вероятнее всего, причиной было мое владение языком. Действительно, разве может человек, столь гладко говорящий на языке ирландцев, служить Британской Короне? Дальше Майкл Коллинз слушал молча.

– Ниав принялась описывать свой мир, и Ойсин поверил, даром что Страна вечной юности не обозначена на картах, даром что она находится в принципиально другом измерении. Ойсин последовал за Ниав, ибо полюбил ее. Он оставил родину, отца, друзей и несколько лет почти не вспоминал о них, будучи несказанно счастлив с прекрасной принцессой Тир На н-Ог. А потом Ойсина одолела тоска. Перед его мысленным взором постоянно возникали зеленые луга и туманы Лох-Лейна. И Ойсин взмолился к своей супруге: «Отпусти меня домой, я только повидаюсь с близкими и вернусь». Ниав отлично знала, чему суждено случиться; знала она также, что предупреждать Ойсина бесполезно – он не поймет, пока сам не увидит.

На этих словах в горле у меня запершило, голос сорвался. Я закрыла глаза, посредством век отгородившись от пристального взгляда Томаса. Сейчас передохну, соберусь с силами – тогда и продолжу. Томас должен поверить; если же вера его исчезнет, то пусть я не зафиксирую момент исчезновения.

– Ниав отпустила Ойсина, сказавши так: «Вот тебе моя кобылица, имя ей – Лунная Тень; смотри же, оставайся в седле, что бы ни случилось. Ни в коем случае не спешивайся. Нельзя тебе касаться ирландской земли. И обещай, возлюбленный, что вернешься ко мне».

– Бедный Ойсин. Бедная Ниав, – прошептал Джо О'Рейли, отлично знавший, что будет дальше.

– Несколько дней и ночей скакал Ойсин, пока не достиг отчей земли. Но не мог он узнать ее, всё было ему ново. Родные и друзья умерли. Дома своего Ойсин вовсе не нашел. Люди, которых он встречал, говорили и выглядели непривычно. От крепостей остались руины, от доблестных воинов – прах. Потрясенный, Ойсин позабыл о наказе прекрасной Ниав – он спешился. И, едва нога его коснулась ирландской земли, цветущий юноша превратился в дряхлого старца, ибо в Тир На н-Ог время текло иначе, нежели в пределах Эйре. Кобылица умчалась, бросив Ойсина одного. Никогда не суждено было ему вернуться в Страну вечной юности, к своей Ниав. Ойсин стал слагать песни, из которых людям новых времен открылось, что происходят они от титанов и великих воителей.

– Меня всегда занимало, почему Ниав сама не отправилась в Эйре, не вернула Ойсина, – без тени усмешки произнес Майкл Коллинз, откинувшись на спинку стула могучим торсом и сцепив руки под затылком. – Наверно, дело было в возрасте. На что вечно юной красавице какой-то дряхлый старик?

– Cа́d atа́ а́ rа́ agat a Aine?^[39] – спросил Томас по-ирландски.

Я подняла взгляд. Страшно было до тошноты, до потной липкости ладоней. «К чему пересказывать всем известную легенду? Каков подтекст?» – вот что хотел знать Томас.

– Есть вещи, в которые не поверишь, пока не испытаешь на себе. Поэтому мне понадобился образ Ойсина, – отвечала я.

Джо потер лоб.

– Может, на английский перейдем? Вы, я погляжу, по-ирландски как птицы поете, ну а я этого языка толком так и не освоил. Легенда – другое дело. Ее все ирландцы знают. Мне тоже надо в разговоре участвовать, Энн.

– Когда Майкл был совсем маленьким, отец^[40] предрек ему великие дела во благо Ирландии. Примерно то же самое предрек и его дядя. Откуда они знали? – выдала я уже по-английски.

– A dara splе́achadh, – пробормотал Майкл, едва не продырявив меня своим прищуром. – Простая интуиция, второе зрение, если дословно с ирландского переводить. Говорят, в моем роду ясновидцы были. Сам я считаю, здесь отцовская гордость, не более того.