Читать книгу - "Мастер-арфист - Энн Маккефри"

Дождавшись, когда леди сделает паузу, чтобы набрать в грудь воздуху, Райд вклинился в ее монолог и сказал, что пойдет сообщить лорду Майдиру о прибытии арфиста и узнает, может ли Робинтон официально представиться лорду прямо сейчас. И еще скажет арфисту Эварелю о приезде подмастерья.

Эта реплика ничуть не сбила радостного возбуждения, овладевшего леди Хайярой. Леди принялась выкладывать Робинтону все подряд: в холде сейчас много учеников, Майзелла в свободное время помогает арфисту Эварелю, а тот страдает от болезни суставов почти так же сильно, как ее супруг, но мужественно выполняет свои обязанности, Эварель очень обрадуется появлению опытного помощника, а то их холдеры, похоже, состязаются, кто наплодит больше детей — интересно, чем это вызвано…

Робинтон с трудом удержался, чтобы не рассмеяться, и попытался сосчитать отпрысков, которых леди подарила лорду Майдиру за Обороты, прошедшие с тех пор, как они с мамой покинули Бенден-холд. Уж кому бы сетовать на многодетные семьи! За это время Хайяра родила еще семерых — а значит, теперь у нее десять детей. Не удивительно, что Райд предпочитает поменьше о ней говорить. Ведь Хайяра своей плодовитостью здорово осложнила ему жизнь. Нет, конечно же, Райд будет рад, если у него появятся новые надежные помощники; а девушкам он постарается подыскать хорошую партию… Но Робинтон очень надеялся, что в Бенден-холде нет честолюбивого и коварного племянника.

Допив кла, Робинтон сказал, что пойдет, пожалуй, в классную комнату и посмотрит, не нужен ли он мастеру Эварелю.

— Но ты ведь только что с дороги! Ты проделал такой длинный, такой ужасный путь! Неужели он потребует, чтобы ты сразу брался за работу?

— Мне следует узнать о пожеланиях Эвареля, леди Хайяра. Но смею вас заверить: путь был не слишком утомительным, и меня везде хорошо принимали.

Он еще раз поблагодарил хозяйку дома за теплый прием и угощение и, по привычке, двинулся было к черной лестнице. Леди Хайяра окликнула его и указала на главную лестницу.

— Подмастерье Робинтон, позвольте вам напомнить о вашем новом положении, — с легким замешательством произнесла она. — Вы больше не ребенок.

Пожалуй, из всего, что Робинтон когда-либо слышал из уст леди Хайяры, это больше всего напоминало выражение неодобрения.

Робинтон поклонился и, пробормотав, что от старых привычек нелегко избавиться, зашагал к лестнице, которой ему теперь подобало пользоваться.

* * *

Появление Робинтона и его готовность без промедления приняться за работу весьма порадовали мастера Эвареля, ибо из-за болезни суставы старого арфиста распухли и причиняли ему сильную боль.

— Обычно Майзелла играет для меня, но сегодня ее нету, — ворчливо произнес Эварель — и Робинтон заподозрил, что арфист, помимо всего прочего, теряет голос. А ведь раньше у него был тенор… — Так что, если ты не слишком устал…

— Совершенно не устал, мастер Эварель. Я с радостью вам помогу. Быть может, мне следовало бы поторопиться вчера вечером…

— Нет-нет, ночью по этой дороге ехать опасно! — взмахнул рукой Эварель, успокаивая Робинтона.

Юноша сходил за гитарой.

Тем временем дети, сидевшие в классе, хихикали, переговаривались и нетерпеливо поглядывали на долговязого новичка.

Как раз в тот момент, когда Робинтон пропел первый куплет первой из учебных Баллад, до него донесся рокот барабанов; прервавшись на миг, он расшифровал краткое сообщение: «Арфист в порядке».

Робинтону понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что в послании говорится о нем. И то, что о нем сообщают по барабанной связи, окончательно заставило Робинтона почувствовать себя здесь желанным гостем.

Так началось его второе пребывание в Бенден-холде.

По просьбе Эвареля вещи Робинтона отнесли в комнату, в которой маленький Роб жил вместе с матерью во время первого своего визита в Бенден. Теперь это были покои Эвареля, и тот, конфузясь, предложил Робинтону разделить их — если, конечно, подмастерье согласен. Супруга Эвареля скончалась несколько лет назад, и старый арфист чувствовал себя неуютно, занимая такие большие покои в одиночку. Робинтона предложение чрезвычайно порадовало, поскольку, хотя в холде Плоскогорье внутренние покои были отделены от внешних только коридором, он все-таки предпочитал жить в комнате с окнами. Глупо, конечно, что каменные стены вызывали у него давящее ощущение, — ведь и сам Робинтон всегда жил в четырех стенах, и множество людей благополучно провели жизнь во внутренних покоях больших холдов и цехов… Но все-таки Робинтон любил, когда в любой момент можно выглянуть наружу. А кроме того, покои, которые они занимали вместе с мамой в самый счастливый период его детства, вызывали у Робинтона особенно теплые чувства.

Обязанности подмастерья в многолюдном, кипучем холде заметно отличались от всего, что было в его жизни раньше, но Робинтон никогда не относился к любителям ничегонеделанья. Если он не вел уроки, не дежурил на барабанной вышке — вообще-то связью ведал Хайон, старший из отпрысков Хайяры — или не отправлялся на несколько дней в объезд владений Бендена, проверить, как налажено обучение в мелких холдах, то занимался починкой музыкальных инструментов или приводил в порядок ноты и переписывал обветшавшие листы. Эварель с его больными руками уже не мог содержать архив в порядке.

Когда настали холода, леди Хайяра повадилась являться к ним в покои в сопровождении местного целителя, мастера Йорага. Они приносили таз с теплым воском, чтобы делать аппликации на простуженные суставы старого арфиста. Еще леди использовала ароматические масла для растирания — они повышали подвижность суставов.

— Лучше б вам принять предложение нератцев, — неизменно говорила она, едва перешагнув порог. — Здесь холодно, а для ваших суставов холод вреден!

— Со мной все будет хорошо, леди Хайяра, — так же неизменно возражал старик Эварель, — ведь теперь есть Робинтон, и он мне помогает.

Через некоторое время Эварель начал добавлять к этому традиционному ответу:

— Он взял на себя половину моей работы — причем самую трудную ее часть.

Но незадолго до Окончания Оборота жестокая простуда на шесть дней уложила Эвареля в постель, и Робинтон сбился с ног, бегая за бутылками с горячей водой, исполнявшими роль грелки. После этого старик арфист сдался и согласился до конца зимы пожить в более теплых краях.

Леди Хайяра приказала приготовить крытую повозку, а Робинтон передал барабанным кодом в холды, расположенные на южной дороге, распоряжение подготовить сменных скакунов и возчиков, так что путешествие Эвареля обещало быть спокойным, удобным и безопасным. Майзелла и Хайон отправились его сопровождать.

Робинтон сам отнес исхудавшего старого арфиста вниз, к ожидающей его повозке. Он недоумевал: почему Бенден не попросил прислать для такого дела дракона? Робинтон часто видел драконов в небе, но, в отличие от прежних времен, ни один из них уже не приземлялся во дворе холда, и всадники не бывали гостями на обедах, что прежде так любила давать леди Хайяра. Робинтон же был слишком загружен работой, чтобы выбраться в Вейр и самому разузнать, что думают всадники о холодности, возникшей в отношениях Вейра и холда. Правда, потом он отчасти ответил на собственный вопрос, сообразив, что холод Промежутка совершенно не пошел бы на пользу старому больному человеку — не говоря уже о том, что Эвареля очень трудно было бы усадить на спину дракона, не причинив старику мучительной боли.