Читать книгу - "Восставшая из пепла - Танит Ли"

Мой взгляд нетерпеливо переместился с них на Дарака. Никто пока не увидел меня, сидящую в тени двери-входа. Затем я увидела то, что висело на шее у девицы в малиновом с жемчугом в волосах. Крошечный зеленый прохладный предмет на золотом кольце и цепочке. Нефрит.

Я поднялась прежде, чем смогла подумать, протянула руку вперед и окликнула ее.

Вся процессия остановилась, словно споткнувшись, и уставилась на меня. Я не видела выражений их лиц, только чувствовала их, мои глаза впились в тот зеленый прохладный предмет между коричневых грудей этой самки.

Воцарилось молчание, а затем он произнес:

— Поклонитесь своей богине, люди. Попросите ее показать вам несколько фокусов, пусть заработает свой хлеб.

Тут все застыли как камень. Влажная дневная жара стала удушающей. Я не смотрела на его лицо, только на лицо девицы с нефритом. Та ухмыльнулась, подняла брови, одну за другой, а затем сплюнула на землю перед лестницей. Но глаза ее глядели настороженно.

Я очень медленно спустилась по лестнице и вся дрожала. Остановившись в нескольких футах от нее, я не говоря ни слова показала на зеленый предмет.

Она рассмеялась и снова сплюнула. А затем посмотрела на Дарака.

— Чего тебе надо, ведьма? Твердый зеленый камень нельзя есть.

— Дай его мне, — велела я разбойнице.

Та преобразила свой страх и гнев. — Отвали. Он не твой. Он мой. Мне подарил его Дарак.

— Не твой. Он украл его. Камень мой. Отдай его мне.

Девица попятилась, прижимаясь спиной к его телу.

— В нашем стане, — мягко произнес Дарак, — если один из нас желает что-то, принадлежащее другому, надлежит драться. За еду или золото, или нож, или женщину. Или мужчину. Вот она, Шуллат, дралась за меня. И я взял ее. Желаешь получить зеленый камень, можешь тоже драться за него. Шуллат не боится.

Взгляд у Шуллат изменился. К ней вернулась смелость. Она снова очутилась на знакомой почве. Еще миг — и она бы подмяла меня под себя, вцепившись своими кошачьими когтями мне в глаза, молотя меня по груди своими твердыми локтями. Я предпочла бы драться скорее с мужчиной, чем с женщиной. Еще миг — я не могла ждать. Моя рука метнулась вперед. Нефрит прыгнул мне в ладонь. Я рванула, и цепочка лопнула.

Нефрит лежал у меня в ладони словно прохладная вода, спящий, но живой.

Она упустила свой миг, но все еще двигалась. Свободной рукой я с силой схватила ее руку и врезала ей по лицу. Из одной ноздри у нее брызнула кровь, и она отшатнулась назад. Дарак мог поддержать ее, но не стал утруждать себя. Она упала к его ногам и осыпала меня проклятьями не подымаясь.

Внезапно Дарак мрачно улыбнулся, приставил носок сапога к боку девицы, и очень мягко пнул ее.

— Заткнись, — велел он, — ты потеряла камень. Она дралась с тобой за него, по-своему.

Кто-то начал плакать и кричать. Головы повернулись на крик. Я не видела, кто это, но услышала голос той женщины.

— Она спасла моих детей! Лекарь из Серрайна сказал, что они умрут но они живы! Она сделала их живыми!

Лицо Дарака сделалось суровым и презрительным. Он тоже сплюнул и свернул с улицы в боковой переулок, расталкивая с дороги толпу. Его разбойники побежали за ним, а следом вдогонку девицы. Повсюду нарастал ропот. Я поднялась по лестнице и удалилась в храм, прежде чем они смогли бы окружить меня кольцом.

Приставив к дверному проему сломанную ширму, я легла боком на тюфяк, прижав колени к груди, держа ладони у подбородка и прижав к губам зеленый гладкий предмет, который сделался моим и казался похожим на Начало.

Пришла ночь и закрасила мир черным, и красные звезды рдели в темноте неба. Я уйду сегодня ночью прочь, по широким просторам. Казалось, ничто не имело значения кроме зеленого обещания. Даже Дарак казался нипочем в тех темных сумерках. Но затем неожиданно появилась потребность в пище, а с нею тошнота при мысли о еде и поеживание от неизбежной боли, что придет потом и будет мучить и сковывать меня, и помешает уйти. Сколько она продолжалась раньше? Наверное, час-другой? Не так уж долго. Я смогу ее вынести, потому что должна. Я не ела уже десять дней.

Я вышла на лестницу.

Редкие огни мерцали в открытых окнах, в развалинах, в отстроенных помещениях, и многочисленные — в деревянном укрытии, построенном Дараком для бездомных. Запах пищи доносился оттуда, густой и мускусный. Я направилась в ту сторону.

За узкой дверью горели костры в кольцах камней или в железных жаровнях, а наверху покачивались желтые светильники. На грубом вертеле вращалась, потрескивая и воняя, большая туша. Жители деревни сбились в тесную кучу, словно им нравилась такая близость друг к другу. Дарака там не было.

Когда я вошла, воцарилась гробовая тишина. Они благоговейно притихли.

Я прошла по центральному проходу, между костров и котлов. Каждый кусок пищи, мимо которого я проходила, вызывал у меня дурноту, но я нашла бурливший в углу котел, и подымавшийся от него запах показался мне не настолько отталкивающим.

— Что это? — спросила я склонившуюся над ним девушку, застывшего при виде меня, разинув рот.

— Похлебка, — запинаясь, ответила она, — овощная…

— Не дашь ли мне немного?

Она заметалась, сделала знак, и подбежал ребенок с половником и деревянной чашей. Стоя под взглядом всех собравшихся в убежище и покачивающимися золотыми глазами светильников и свечей, девушка принялась наливать половником в чашу, раз, другой…

— Довольно, — остановила я. Потом взяла чашу и поблагодарила ее, но в этот миг большая ручища выбила чашу из моих рук, и девушка завизжала.

— Разве Дарак не говорил тебе не давать пищи ведьме, сучка, — прорычал голос, утробный и угрожающий.

Девушка отступила на шаг. Но интерес разбойника был уже сосредоточен не на ней.

— Итак, бессмертной богине, которая веками спит под горой, все-таки нужно набивать живот, да? Дарак сказал нам, что ты придешь сюда, и велел, когда ты придешь, отвести тебя к нему.

Я посмотрела на разбойника сквозь глазницы маски. Пустое, ничего не выражающее лицо. Он даже знал их легенду, но не возрос на ней сызмальства, как Дарак. С этим мне было не на что рассчитывать.

— Если Дараку Златолову нужна помощь богини, ему требуется только попросить, — сказала я. — Я пойду с тобой.

Разбойник крякнул и развернулся к выходу, предоставив мне следовать за ним.

— Прости нас, — прошептала девушка.

Я коснулась пальцем ее лба, мягко, словно благословляя, и ничего не почувствовала, в то время как ее лицо залилось краской и благодарностью. А затем последовала за своим конвоиром.

Он повел меня по темным переулкам, говоря, по какой тропе следовать сейчас, и идя позади меня. Здесь большинство зданий сровняло с землей. Мы миновали рыночную площадь со сломанными загонами для овец и сгоревшим деревом в центре, похожим на огромную угольную палку. Тут я расслышала музыку, дикую, яркую музыку, первобытно мелодичную и ритмично, в основе которой был бой барабанов. Показался склон, где стоял большой дом, выходящий фасадом на озеро, к горе. От дома остался только один двор, и здесь в жаркой ранней темноте люди Дарака ужинали вокруг своих костров, играя эту грубую музыку, способную продолбить каменные стены.