Читать книгу - "Нежить - Нил Гейман"

Но мисс Гейсс и подумать не могла, что четвертый класс можно держать в помещении весь день, не пуская на перемену.

Она вывела их наружу, все еще нанизанных на четыре общие цепи, и закрепила концы цепей на железных прутьях, которые когда-то забила в гравийную и асфальтовую игровые площадки. Дети дергались из стороны в сторону, в конце концов останавливались, натягивая свои цепи, словно надувные шары в форме детишек, дожидающиеся начала парада «Мейси». Никто из них не обращал внимания друг на друга. Несколько человек тянулись в сторону мисс Гейсс, беззубые десны причмокивали, словно в предвкушении, однако это зрелище и звук были настолько привычны, что мисс Гейсс не ощущала ни малейшей угрозы или тревоги.

Она прошла дальше через игровую площадку для четвертого класса, продолжила путь через извилистый лабиринт, который оставила в колюще-режущей проволоке, пересекла гравийную игровую площадку для первых классов и остановилась только тогда, когда добралась до рва, которым обнесла небольшой городской квартал, где располагалась старая школа и принадлежащая ей территория. Мисс Гейсс называла это рвом; в военно-инженерной литературе, которую она отыскала в фондах библиотеки Карнеги, это называлось противотанковой ловушкой. Однако в технических характеристиках противотанковых ловушек речь шла о канаве по меньшей мере восьми футов глубиной и тридцати футов шириной, с откосами, поднимающимися под углом сорок пять градусов. Мисс Гейсс с помощью «Ди-7» выкопала ров вполовину мельче и уже, с медленно осыпающимися краями, под углом не больше двадцати градусов. Но ведь если мертвецы явятся сюда, рассуждала она, они определенно явятся не на танках.

Бензин был штришком, который она добавила, почерпнув из старых статей сведения о том, как сражались защитники Ирака во время войны в Заливе. Отыскать бензин было не проблемой — Донни реквизировал большую цистерну, чтобы забирать топливо из подземных резервуаров «Тексако», обеспечивая работу генератора, который они установили в школе, — зато удержать топливо в канаве, не давая ему просачиваться в почву, было трудновыполнимой задачей, пока мисс Гейсс не вспомнила об огромных полотнищах черного полиэтилена, оставленного на шоссе у строительного вагончика.

Теперь она смотрела на плещущийся в канаве холодный бензин, размышляя, насколько нелепы все эти меры предосторожности, все эти прожектора, эти видеокамеры.

Зато ей было чем заняться.

«Точно так же, как делать вид, будто учишь чему-то эти несчастные потерянные души?» Мисс Гейсс отбросила эту мысль и направилась обратно к игровой площадке, поднося свисток к губам, чтобы дать сигнал к окончанию большой перемены. Никто из учеников не реагировал на свисток, однако мисс Гейсс все равно свистнула. Традиция.

Она повела их в зал для рисования, чтобы сделать фотографию. Она не знала, почему студийные фотографы делали снимок именно здесь — цвета были бы неизмеримо лучше, если бы они фотографировали детей на улице, — однако, сколько она себя помнила, классы фотографировались в зале для рисования; всех учеников выстраивали — самых низеньких в передние ряды, хотя передние ряды все равно опускались на колени — под громадной керамической картой Соединенных Штатов, каждый штат на которой был сделан из обожженной коричневой глины и помещен на свое место каким-то художественно одаренным классом лет пятьдесят, а то и больше, назад. Углы керамических штатов загнулись вверх по краям своих контуров, словно некое сейсмическое явление раздирало нацию на части. Техас вообще отвалился лет восемь-девять назад, и обломки были приклеены на место не слишком аккуратно, отчего штат походил на федерацию, состоящую из более мелких штатов.

Мисс Гейсс никогда не любила Техас. Она была еще ребенком, когда в Техасе убили президента Кеннеди, и, по ее мнению, все в стране пошло наперекосяк именно с того момента.

Она ввела детей в зал колоннами, зацепила концы их общих цепей за радиатор, поставила разогретое блюдо поощрительных наград на пол между камерой и классом, убедилась, что кассета с пленкой, которую она вставила этим утром, легла правильно, установила таймер, быстро шагнула, чтобы встать рядом с Тодцом, тянувшимся, как тянулись все остальные ученики, чтобы добраться до наггетсов, и попыталась улыбнуться, когда таймер зашипел, и затвор щелкнул.

Она сделала еще две поляроидных карточки и лишь мельком взглянула на них, прежде чем сунуть в карман своего фартука. Большинство детей смотрели вперед. Это уже хорошо.

До завершения учебного дня оставалось еще десять минут, когда она снова усадила класс на места, однако мисс Гейсс никак не могла заставить себя заняться с ними правописанием, или почитать вслух, или хотя бы всунуть карандаши им в руки и положить перед ними по листу толстого пергамента. Она сидела и смотрела на них, ощущая тяжкий груз усталости и безнадежности у себя на плечах.

Ученики таращились в ее сторону… или же в сторону блюда с остывающими наггетсами.

В три часа пополудни прозвенел спасительный звонок, мисс Гейсс прошла по широким рядам, кидая детям наггетсы, после чего выключила свет, заперла дверь и покинула класс до завтрашнего дня.

Утро, и свет такой насыщенный, какого мисс Гейсс не видела многие годы. Когда она подходит к классной доске, чтобы написать задание для класса рядом с уже написанным расписанием, она замечает, что выглядит сейчас гораздо моложе. На ней платье, какое было в то утро, когда они с мистером Фарнхэмом шли по Бруклинскому мосту.

— Достаньте, пожалуйста, свои книги для чтения, — произносит она негромко, — Группа «Время зеленого салата» пересаживается вперед со своими книгами и списком проверочных вопросов. «Волшебные кроссовки», я посмотрю выписанные вами в словарик слова, когда мы закончим. «Спринт», пожалуйста, выполните упражнение из учебника и будьте готовы выйти и отвечать на вопросы в десять пятнадцать. Все, кто закончит раньше, могут получить вопросы повышенной сложности для любознательных.

Дети спокойно занимаются своими заданиями. Группа за передним столом читает мисс Гейсс и тихонько отвечает на вопросы, пока остальные дети работают, порождая тот негромкий, почти не поддающийся восприятию гул, который повсеместно является шумовым фоном всякого хорошего класса.

Пока группа «Зеленого салата» письменно отвечает на вопросы, помещенные в конце рассказа, мисс Гейсс проходит между остальными учениками.

У Сары на голове платок, завязанный на затылке. Концы платка торчат сзади, словно маленькие кроличьи ушки. Обычно мисс Гейсс не позволяет находиться в классной комнате в головных уборах, однако Сара недавно прошла курс химиотерапии и лишилась всех волос. В классе никто ее за это не дразнит, даже Тодд.

Сейчас Сара склоняется над учебником и вчитывается в помещенные там вопросы. Время от времени она принимается грызть ластик на конце своего карандаша. Ей девять лет. Глаза у нее голубые, а кожа молочно-прозрачная, словно осколок дорогого фарфора. Щеки, кажется, тронуты здоровым румянцем, и лишь с близкого расстояния становится видно, что все это легкий грим, который наложила ей мать, что Сара все еще бледна и измучена болезнью.