Читать книгу - "Малышка и Карлссон-2, или "Пища, молчать!" - Анна Гурова"

– Мой риск! – Катя лучезарно улыбнулась.

Когда ее нашел Дима, Катя уже почти закончила. На ее взгляд, получилось неплохо. И бур она не сломала, и с гравером подружилась. Сказать по правде, без его помощи она бы не справилась.

– Приходи еще,– сказал он на прощание.– Я тебя на мастера выучу.

Диме это приглашение совсем не понравилось.

Но Катю следовало любить такой, какая она есть. Эту истину Дима давно усвоил.

– Это здесь? – Дима с сомнением поглядел на барчик с подозрительным названием «Шаманама». И с еще более подозрительной вывеской:

У нас весело!

По выходным – кик-бокс!

По понедельникам, вторникам и четвергам – чисто мужские забавы!

По средам и пятницам бьют в бубен!

– Здесь, здесь! – Катя решительно подтолкнула Диму вперед; он, в свою очередь, толкнул дверь и натолкнулся на верзилу в кожаной жилетке.

– Ты куда нацелился, студент? – осведомился верзила, преграждая Диме дорогу.– В бубен хочешь? Тогда тебе повезло. Сегодня у нас как раз пятница, а по пятницам…

– Отвали от него, шлагбаум! – потребовала Катя, выныривая у Димы из-за спины.– Мы к Коле на день рожденья! Не видишь, что ли?

– Тебя, Малышка, заметить трудно,– ухмыльнулся верзила.– Особенно за таким могучим друганом,– верзила хлопнул Диму по плечу. От его хлопка не брезгующий спортом Дима не упал и не сломался. Только слегка просел.

– А твоего еще нет,– сообщил вышибала Кате.– И Голого тоже. Раненько вы пришли.

– Так, может, мы – попозже…– пробормотал Дима.

– Никаких «попозже». Идите вон за тот столик. Выпейте, покушайте.

– Пошли,– сказала Катя.– Я голодная, как тролль-хищник.

– Типун тебе на язык…– пробормотал Дима. И поплелся следом за подругой.

Оглядев публику в «Шаманаме», Дима решил, что это последнее место, куда он по своей воле привел бы Катю.

– Эй, лялька, иди к нам! – окликнул Катю какой-то мордастый тип.– Чё я тебе покажу!

Соседи мордастого были ему под стать. Типично уголовные ряшки.

– Не обращай внимания,– громко сказала Катя Диме.– Мы – гости, а это… так, между прочим.

– Это кто – между прочим? – заорал тип.– Это кто…

Дима напрягся, готовясь с честью погибнуть в неравном бою, но погибать не пришлось. Двое соседей мордастого ухватили приятеля за руки, вернули обратно на лавку, и Дима с Катей благополучно добрались до указанного столика, рядом с которым тут же материализовался официант.

– Добрый вечер, Катенька! Что будем кушать?

– Что будете кушать вы, я не знаю… (официант подобострастно хихикнул). А мне – вот этот салат, свиные ушки, форель с грибами и жареную картошку.

У этих блюд имелись местные экзотические наименования, но ими Катя пренебрегла. Благо рядом со всеми этими «пайками дикого горца» и «сувенирами душмана» имелись вполне цивилизованные расшифровки.

– А молодому человеку?

– Колбасу,– сказал Дима.– Вот эту телятину и литр пива.– Подумал и добавил: – Пока литр.

Бар понемногу заполнялся. Кое-кто из вновь пришедших здоровался с Катей. На Диму же смотрели как на пустое место. Что было немного обидно. Обиду он заливал пивом, которое ему, несовершеннолетнему, строго говоря, подавать не должны были. Как, впрочем, и Кате. Но здесь их возраст никого не волновал. На третьей кружке Дима почувствовал, что пьянеет, и приналег на закуски.

Вопреки объявлению, в бубен никого не били, и Дима расслабился. А когда появился Карлссон, он и вовсе успокоился.

Карлссона приветствовали дружным ревом.

– Чего это они? – удивился Дима.

– Того. Он тут всех победил.

– Понятно…

Вокруг Карлссона сразу образовалась толпа, но он уже высмотрел Катю с Димой и двинулся к ним, довольно бесцеремонно распихав своих почитателей. С грохотом швырнул на пол засаленную кожаную сумку, рухнул на скамью, отобрал у Кати кружку и опустошил в полглотка.

– Горло пересохло,– сообщил он.– Этот – где?

Катя подумала, спрашивает о Коле, но Карлссон имел в виду официанта. Тот уже спешил к ним с бочонком под мышкой.

– И второй неси,– распорядился Карллсон.– Видишь, я не один.

Проткнул бочонок пальцем и припал к отверстию.

– Нам, пожалуйста, с краником,– уточнила Катя, бросив на Карлссона неодобрительный взгляд. Но Карлссон ее неодобрения не заметил. Он утолял жажду.

Официант возник вновь – приволок блюдо с объятыми синим пламенем колбасками (Карлссон ухватил несколько штук, не дожидаясь, пока официант собьет пламя), сообщил почтительно:

– Ваше мясо жарится.

– Мое мясо жарить – замаешься,– невнятно пробормотал Карлссон.– Иди гуляй пока.

Ухватил лапищей охапку колбасок и запихнул в рот и зачавкал.

Катя поджала пухлые губки: манеры Карлссона ей не нравились.

А Дима, наоборот, тащился. До чего все-таки колоритный тип этот тролль!

Наконец появился виновник торжества. «Шаманама» взорвалась восторженным ревом.

Дима подумал, что ожидал как раз чего-то подобного. Двухметровую «раму» с бритой наголо загорелой башкой и челюстью, способной без повреждений выдержать столкновение с небольшим автомобилем.

Ну да, какие еще могут быть друзья у старины Карлссона.

– Надо пойти поздороваться? – спросил Дима. Вернее, выкрикнул прямо в ухо Кате, потому что шум в заведении заглушил бы стартовый рев «Формулы-1».

Катя активно замотала головой. Кидаться в это столпотворение пьяных мужиков? Растопчут – и не заметят.

Дима поглядел на Карлссона. Карлссон уже ополовинил блюдо с колбасками и дохлебывал свой бочонок.

Колбаски выглядели аппетитно.

Поймав Димин взгляд, Карлссон подтолкнул к нему блюдо.

Рев в «Шаманаме» то стихал до полусотни децибелов, то вновь прыгал до уровня взлетающего «Боинга»: имениннику дарили подарки.

Карлссон доел колбаски, нашел взглядом официанта, махнул рукой: неси горячее.

«Горячее» представляло собой кус телятины весом килограмма полтора, чисто символически обжаренный сверху. Но зубы Карлссона вонзились в него и принялись смалывать полусырое мясо, словно рубленую котлетку.

Дима так увлекся этим зрелищем, что не заметил приближения виновника торжества. Только когда его скамейка жалобно скрипнула, он обернулся – и вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним сидел хозяин «Шаманамы».

Вблизи он казался еще больше, чем издали.

– Ты кто, браток? – спросил великан.

– Это Дима! – сообщила Катя.– Наш друг!