Читать книгу - "Призрачный - Кэтрин Ласки"

Здесь к нему все относились хорошо, особенно Эдме, после того как Фаолан с сестрами покинули Кольцо. Но где же тогда все? «Хватит скулить!» – одернул Мирр сам себя. Нужно как следует подумать. Сколько прошло времени? Где остальные волки? И что случилось с миром?

Щенок осторожно выбрался из своей норы. Северная и восточная части Кольца покрывал ледник. Остальное пространство было усеяно беспорядочно наваленными булыжниками и валунами, почерневшими от копоти. Священное Кольцо словно разделили на две части – белую и черную. Мирр нерешительно сделал несколько шагов вперед.

За то недолгое время, что он провел в Кольце, волчонок уже успел к нему привыкнуть. За всю историю Кольца здесь ни разу не было ни одного щенка, но Миррглоша все очень быстро приняли за своего: от неразговорчивых сов-угленосов до строгих тайг – наставников новых глодателей. Все любили щенка, баловали его и разрешали свободно бегать среди друмлинов звездными ночами, когда огненные извержения вулканов полыхали особенно ярко. Мирр даже немного жалел, что не родился малькадом, – иначе он обязательно бы принял участие в состязании за право стать стражем. Недостатки остальных волков нисколько его не волновали; с точки зрения щенка все его новые друзья были самыми прекрасными существами на свете.

Теперь же, пробираясь среди обломков, он размышлял, остался ли кто-нибудь из них в живых. «Великий Люпус, пожалуйста, пусть это будет хотя бы Эдме!» Ведь другой такой доброй волчицы во всем свете не сыскать!

Мирр попробовал бежать, но споткнулся и едва не упал. Каменистая поверхность Кольца была такой неровной, что оставалось только осторожно переходить с одного обломка на другой. Иногда щенок замечал валуны, которые раньше часто были местом встреч стражей Кольца. А еще повсюду валялись кости – те самые, из которых некогда складывались друмлины, где дежурили стражники Кольца. Гаддерхил – место, где собирались стражи, – оказался затопленным целым озером пузырящейся лавы. А где же насесты, на которых сидели совы, желавшие поговорить с фенго после собраний? Где яма, в которую складывали свежие кости, чтобы они обсохли на ветру и были пригодными для глодания? Где площадка, на которой тайги обучали новичков премудростям несения стражи? Где логова, в которых волки отдыхали после дежурств, отряхивали друг друга от сажи и делились новостями?

Все вокруг изменилось до невероятности. Мирр то и дело замечал среди камней мертвых волков и обугленные тушки сов. Хоть кто-то живым остался? С каждым шагом волчонок все сильнее боялся увидеть Эдме, лежащую с проломленной головой, как это случилось с серебристой безухой волчицей Колин или с тайгом Крюком. А вдруг у нее переломлена спина, как у Сноудона, и язык так же неестественно свисает из пасти?

Мирр не знал, что произошло раньше – земля затряслась или на Кольцо навалился ледник с блестящими и острыми, как когти сов, ледяными краями. Понятно только, что ничего уже не вернуть, ничто отныне не будет как прежде. Все вокруг разломано, побито, рассыпано и разворочено. Из земли то тут, то там торчали выглоданные волками кости и инструменты, которыми совы пользовались в своих кузнях, – бренные останки былого мира.

Хуже всего оказалось там, где текли реки лавы, вырвавшейся из жерл обрушившихся вулканов. На своем пути она никого не щадила, и ее жертвы, несчастные, опаленные и превратившиеся в камень, навечно застыли в позах, свидетельствующих об их бескрайних мучениях. Разрушения были настолько обширными, что Мирр невольно подумал о том, почему избежал всеобщей участи. Его не раздавил под собой ледник, не сожгла лава вулканов, не засыпали камни обвалившихся скал. «Почему я не погиб вместе со всеми? Что меня спасло?»

Тут до слуха щенка донеслось едва различимое всхлипывание. Однако сколько он ни вертел головой, источника этих звуков определить не мог. Да и как узнать, где скрывается выживший, если все вокруг так изменилось?

Он стоял у огромной плиты, которая, насколько он мог судить, раньше находилась на потолке гаддерхила, а потом скатилась по склону и остановилась возле… «Так это же возле логова Эдме!» Шерсть на холке Миррглоша встала дыбом, на смену страху и отчаянию пришла надежда. «Вдруг она еще жива?»

– Эдме! Эдме! – закричал волчонок. – Ты там?

Но вместо ответа он слышал только всхлипывание.

Мирр взобрался на кучу камней и выглоданных костей. Он понимал, что нужно передвигаться осторожно, чтобы остатки друмлина не обрушились дальше и не погребли под собою Эдме – в логове, которое она делила с Фаоланом. Обнаружив среди камней небольшой проем, он прижался к нему глазом и немного поморгал, привыкая к темноте, пока не смог различить очертания волчицы. Эдме! Мирр задрожал всем телом. На шкуре ее не было видно следов крови, ран – вроде бы тоже. Судя по всему, она спала, но беспокойно водила ушами и время от времени всхлипывала или тягостно вздыхала. «Наверное, она чувствует, что выжила и осталась в одиночестве!»

– Эдме! Это я, Мирр! Я здесь!

Эдме зашевелилась и медленно перевернулась на бок, открыв единственный глаз. Мирр вдруг понял, что тут что-то не так. Раньше у всех стражей Кольца имелся какой-нибудь недостаток, но тела погибших, мимо которых он проходил по дороге сюда, казались совершенно целыми. У прежде безухой Колин, например, было два уха; язык Сноудона оказался сплошным, а не расщепленным, как у змеи; даже Лейта, прекрасная волчица с красивым черным мехом, имела все четыре ноги, а не три. Так почему же у Эдме до сих пор только один глаз?

– Эдме?

– Это ты, Мирр? – Глаз Эдме застилали слезы. – А кто-нибудь еще выжил?

– Похоже, нет, – грустно ответил Мирр. – Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо… просто немного… немного…

Эдме замолчала, не зная, что еще сказать.

– Немного чудно, правда? – спросил щенок. – Мирр глош!