Читать книгу - "Глаз Охотника - Деннис Л. Маккирнан"

— О да, Медведь, ты понял правильно.

Теперь пришел черед А ты задавать мучивший ее вопрос:

— Что же именно сказала леди Раэль?

Риата взглянула на свою тезку, которая, хоть и вышла уже из детского возраста, ростом была не выше эльфа-ребенка. Сходство было бы полным, если бы не выпуклые глаза ваэрингов, похожие на драгоценные камни, в глубине которых горели искорки.

Риата внимательно посмотрела на ваэринга, подумав, что, возможно, в этом сходстве эльфов с детьми и кроется причина горячей любви ее соотечественников к маленькому народцу. Ведь на землю Митгара со времен Разделения, которое произошло более четырех тысяч лет назад, во время Великой Войны, ни разу не ступала нога эльфийского ребенка. Эти мысли наполнили душу Риаты скорбью. Здесь, в Митгаре, эльфы не могли рожать своих детей — это было возможно лишь в Адонаре. И хотя любой эльф мог вернуться из Митгара в Адонар по Дороге Заката, путь назад ему был закрыт. Несмотря на то что последнее время ходили слухи о восстановлении Дороги Восхода, уехать из Митгара для эльфа означало одно: скорее всего он сюда уже не вернется, ведь Дорога Восхода открыта не каждому. Только особенный всадник, всадник с Серебряным мечом, совершивший невозможное, победоносно проскачет по ней. Так или иначе, сейчас ни один из эльфов не мог проникнуть из Адонара в эту долину, и для Риаты вид молодой ваэрлинги служил горьким напоминанием об этом.

Риата покачала головой, пытаясь избавиться от этих неприятных мыслей, а молодая дамна уже снова было готова задать свой вопрос, сделав его, как ей казалось, более понятным.

— Леди Риата, что же все-таки напророчествовала леди Раэль?

Риата вновь обвела взглядом лица ваэрлингов, которые выдавали их любопытство и беспокойство, но уж никак не страх:

— Мы с Раэлью сидели на берегу реки Тамбл в Ардене и для развлечения пытались определить будущее по магическим кристаллам. Внезапно Раэль как-то странно посмотрела на меня, вернее сказать, сквозь меня: ее взгляд был обращен куда-то вдаль. И она изрекла пророчество — ведь пророчества рождаются нежданно. Однако было понятно, что слова эти обращены именно ко мне. Вот что она сказала:

Хотя уже теплеет на глазах,

Крепки еще зимы объятья.

И Глаз Охотника, горящий в небесах,

Сулит нам благо и проклятье.

Последние из первенцев с тобой

В лучах Медведя смело примут бой.

Охотник, жертва ли — теперь уж все равно.

Но схватки день настал — нам это знать дано.

— Да-а-а, — протянула Сильви, испуганно озираясь и тревожно вглядываясь в темноту, как будто ожидая увидеть там что-то ужасное, — и что же все это значит?

Никто не проронил ни слова: пророчество заставило всех глубоко задуматься. Наконец Малыш Урус, старший из сыновей, сидевший на ступеньках, ведущих в сад, задумчиво посмотрел на Малышку Риату, старшую из сестер, и произнес:

— Если все это имеет отношение к барону Стоуку, как подозревает отец, то в пророчестве говорится о нас с тобой, Ата, потому что я родился первым из братьев, а ты — первой из сестер в семье «тех, кто был там». — И он кивком указал в сторону отца с матерью.

В глазах Пэталь отразился страх — страх не за себя, а за детей. Она беспомощно взглянула на Томлина и взяла его за руку.

Эльфийка посмотрела на ваэрлинга сверху вниз и улыбнулась ему:

— Поверь мне, Малыш Урус, речь идет о будущем крайне отдаленном, ведь Глаз Охотника появится на небесах не раньше чем через тысячу лет, а если точней — через тысячу двадцать семь лет…

Медведь изумленно воскликнул:

— Через тысячу двадцать семь лет? Значит, если сейчас 4Э 1980-й год, то это будет, — он на мгновение задумался, — это будет 4Э3007-Й год… да, верно. Довольно-таки не скоро. Никто из нас и не доживет до этого времени!

Пэталь возразила:

— Риата доживет, Медведь. Она доживет.

Только сейчас дети вспомнили, что эльфы бессмертны, и с нескрываемым интересом уставились на Риату.

Риата посмотрела им прямо в глаза, и они потупились.

— Доживут до этого времени и ваши потомки: твои, Малыш Урус, и твои, Малышка Риата, — первенцы, рожденные первенцами. Во всяком случае так гласит пророчество.

— А этот «Хунтра Эг», — задумчиво произнес Томлин, используя слова твилльского языка, древнего языка варорцев, — или Глаз Охотника, — что это такое?

— На этот вопрос, Агат, я могу ответить, — проговорила Риата. — Глаз Охотника — предвестник беды, одна из хвостатых звезд, рассекающих небесную высь. Между ее появлениями проходит не одна тысяча лет, и все же она всегда возвращается, причем в одно и то же время года: когда на смену зиме приходит весна. И каждый раз она впервые появляется в созвездии Охотника и по форме напоминает кроваво-красный глаз.

Сильви даже рот раскрыла от изумления. А когда Риата закончила говорить, она так громко клацнула зубами, закрывая рот, что все обернулись к ней. Сильви не знала, куда деваться от смущения, но ей на выручку пришла Ага, обратившись к эльфийке с очередным вопросом:

— В пророчестве также говорится о «последних из первенцев» — что означают эти слова?

— А что значит «в лучах Медведя»? — присоединился к сестре Медведь, у которого глаза так и горели от любопытства, — или это просто свет лампы отражался в них?

— А «благо и проклятье» — что вы скажете об этом? — внесла свою лепту Сильви.

Томлин откашлялся, и сказал:

— По крайней мере, мы знаем, что означает та часть пророчества, в которой говорится об «охотнике» и «жертве».

— Что же это значит? — нетерпеливо спросил Медведь.

— Да только то, сынок, — принялся объяснять Томлин, — что, когда мы хотели лишить жизни Стоука, он гоже пытался нас убить. Это в точности повторяет слова пророчества:

«Преследователь смерть несет,

Но дичь ему под стать;

Охотник, жертва ли —

Сейчас не разобрать.

Лишь то, что схватки день настал,

Дано нам знать».

Значит, если чудовище воскреснет, все повторится сызнова. Потому что, если на него будут охотиться, оно в свою очередь объявит войну своим преследователям.

Тишину, воцарившуюся после этого объяснения, трунила Сильви:

— Но кто может с уверенностью утверждать, что пророчество имеет какое бы то ни было отношение к чудовищу, о котором вы говорите? Я хочу сказать, что, возможно, это кто-то другой. Что именно в пророчестве указывает на Стоука?

Все разом повернулись к Риате.

— Крошка, это слова «в лучах Медведя».

Лица ваэрлингов выражали полное недоумение, и поэтому Риата пояснила:

— Из пропасти, куда упал Урус, прямо из-подо льда, пробивается золотистое свечение. Я не знаю, отчего так получилось. Этот далекий свет как будто взывает к нам. И я еще кое-что знаю, Среброглазка, как, впрочем, знают и твои родители: Урус иногда превращался в медведя…