Читать книгу - "Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов"

— Оружие и патронташ на этот стол… Карманы… Сапоги…

— Извиняюсь за запашок от носочков: давно в дороге… — Даже не улыбнулись…

— Поясной ремень… Сумка дорожная, материал — брезент, зеленая. Откройте. В сумке второе дно есть? Нет? Проверим… Чехол откройте… можете убирать, можете одеваться, читайте протокол, в трех местах распишитесь. Что ознакомлены, что согласны, что обратно получили…

По идее должны были еще заставить рот открыть, с лампочкой осмотреть, потом заставить нагнуться… и тоже с лампочкой осмотреть — не прячу ли чего в заднице. Не догадались или решили, что если с эльфом будешь так себя вести, потом от подозрений в нетрадиционной ориентации не отделаешься.

Интересно, кстати, почему многие люди считают, что эльфы предпочитают однополую любовь? Подумаешь, эльфы-воины ходят за ручки держась? А посмотрите на людей-людоедов с Пестейских островов в Южном океане. Эти ужасные мужчины, раскрашенные то как зебры — в полосочку, то как леопарды — в пятнышки, голые и с костями животных в носу — тоже ходят под ручку, а то и в обнимку, но их почему-то считают жестокими воинами, а мужеложцами никто не объявляет. Насколько я понимаю, среди эльфов извращенцев не больше, чем среди людей. Есть, правда, неприятная особенность таких эльфов — все они лезут во власть.

Нормальный, обыкновенный эльф и власть, то есть бюрократическая структура, — две вещи несовместные, как гений и злодейство. Индивидуализм, погруженность в себя, мечтательность, умение не замечать никого и ничего вокруг, да еще какая-то странная вера в предопределенность — вот обычная и справедливая характеристика эльфа.

В начальники у эльфов поэтому попадают уроды, которые никакое нормальное дело в эльфийских пущах освоить не могут. Даже древесную беседу. Зато став архонтами по попустительству своих одноплеменников, резко наглеют и переходят всякие границы. И в борьбе за власть вперед вылезают именно извращенцы. Так вот эльфы и живут, бедолаги. С другой стороны, чего их жалеть? Дали бы окорот таким начальничкам — сразу бы и жить лучше стали, и уважения бы к ним прибавилось. Всякий народ потому что неотделим от своей власти, если, конечно, она не оккупационная. В общем, мозгов нет — считай, калеки…

* * *

Гном оказался в очереди на личный досмотр рядом со мной — понятно, по протоколу мы с ним на пару проходим: по графе «нелюдь». И осматривают нас отдельно от людей, с привлечением дополнительных сил. Если, например, гном заартачится, то, чтобы его успокоить, трех дополнительных урядников надо привлечь. Ну, еще один за мной присмотрит. Одним глазом.

Я засовывал патроны в патронташ, радуясь, что его не стали распарывать, — просто прощупали. Патронташ — плевать, а вот пока пояс прощупывали — несколько не по себе было. Хотя у меня там ничего запрещенного нет. Подумаешь, вдетая стальная струна с кольцами на концах. Может, для прочности. Но если бы вопросы задавать стали — не знаю, что бы ответил.

Рядом сопел гном, перешнуровывая ботинки. Вот ведь интересно: мог нормально в подсобке ресторанной зашнуровать, где обыскивали, — после того, естественно, как обыск закончился. Но, похоже, штаны с рубахой надел, ноги кое-как в башмаки втиснул, остальную справу подхватил — и деру. Вот и я так же. А потому что неприятно, когда обыскивают. И одежду собственную, по швам чужими руками прощупанную, после этого хоть выбрасывай…

Гном явно маялся с похмелья и недосыпу, но, похоже, порывался что-то сказать. Или он выскочил так скоро, потому что ищет повод пообщаться? Проверим…

— Петр Корнеев. Временно безработный, — протягивая ладонь, сказал я максимально дружелюбно.

Я решил сам познакомиться с гномом, причем не удержался и представился прямо по гномьему этикету. Гномы обычно представляются по имени и профессии. А безработных гномов не бывает. Как и гномов-лентяев. Так что ему со мной после такого представления ручкаться — как с болотным импом целоваться.

Гном закуксился, подумал-подумал, подумал-подумал, решительно схватил мою руку своей лопатообразной лапищей, сжал как кузнечными клещами, дернул так, что чуть плечо из суставной сумки не выбил, открыл пасть и захохотал. Я старался не морщиться. И руке больновато, и перегаром от него несет ужасно…

Гном наконец отсмеялся. Смахнув слезу с уголка глаза, он тоже представился — вежливый какой!

— Глоин Глаз, ювелир, в скором времени безработный навсегда…

Такой вот гном неожиданный попался. С юмором. Что-то меня все собеседники сегодня — как котенка, одной левой делают.

— А почему Глазом прозвали — зрение хорошее? — Поинтересоваться гномьим прозвищем надо было опять из соображений этикета.

— На зрение не жалуюсь, — солидно ответил гном, — но прозвали так потому, что стоит мне на камень посмотреть — сразу и вижу, что с ним так, а что не так. И размер скажу без всяких замеров до тысячной карата, и как обработать — тоже вижу, и где смотреться будет — в кулоне али на перстне, а то и на колье пойдет… Но главное — на глаз определяю, можно его для магических нужд использовать или нет. Талант такой у меня.

Откровенно. Да и талант из редких. Считается, что все драгоценные и большинство полудрагоценных камней можно использовать как аккумуляторы магической энергии или, как ее с большой буквы называют, Силы. Как бы не так. Понятно, почему изумруды к этому чудику попали.

— Выпьешь, Петя? — Гном решительно потянул меня к трактирной стойке. — Поблагодарить тебя хочу. Говорят, помог ты мне… — Гном с откровенным сомнением осмотрел мою фигуру, неодобрительно покрутил носом и попытался посмотреть на меня сверху вниз.

Я выпрямился и расправил плечи как мог широко. Ничего не забыл? Ага! Встал на цыпочки и щеки надул.

— Смешной ты, Петя… — пробухтел гном и потребовал у материализовавшегося трактирщика Николая пинту темного пива. — Пива не пьешь небось?

— Пью, кстати, темное уважаю… — разрушил я его представления об эльфах. — Но Николай мне вина нальет — вот какое мы с Иваном Сергеевичем пили.

Гном только кивнул — как это хорошо, когда все становится на свои места…

* * *

Подлечившегося гнома потянуло на поговорить.

— Заметил, без амулетов обыскивали? — начал он, выпив пинту и заказав вторую. — Это потому что красные изумруды, или, если их правильно называть, кровавые смарагды, магией не засечешь. Вот ты — знаешь ли ты, почему они кровавыми называются?

А мне так уже и интересно стало.

— Цвет такой, видимо, — осторожно ответил я. — Хотя, как я слышал, изумруды зелеными должны быть. Ну в крайнем случае — желтоватыми. И по прозрачности там какая-то градация…

Гном замахал руками как ветряная мельница. Вся его коренастая фигура выражала превосходство над дилетантом и готовность поучать.

— Кровавые — не от цвета. Самое главное — что если их в свою кровь обмакнуть, то камень никого, кроме тебя, слушаться не будет… Я ведь ювелир не из последних, — гном приканчивал уже вторую пинту, — а всех свойств этих камней не знаю. Вижу только, что в них не только можно Силу заливать. В них можно и сливать.