Читать книгу - "Молоты Ульрика - Дэн Абнетт"

— Давайте выслушаем его, — сказал Ганс, надеясь, что поступает правильно.

— Ну, я люблю пари, — сообщая эту «новость», Аншпах встал, обращаясь к храмовникам. — Да многие люди любят поставить пару монет на то, на се. Знаете, это шанс выиграть, выиграть что-то важное и ценное, нечто большее, чем то, что вам дает обычная жизнь. Эти твари не исключение. Они, конечно, жаждут отмщения за поруганное капище, но не так сильно, чтобы рисковать своими вонючими шкурами в лобовой атаке на тяжелую конницу. Кто поставит на них при таком раскладе? Они лучше сохранят свою жизнь. Но если мы соблазним их чем-то большим — чем-то, что оправдает их риск в случае удачи, — мы сможем выманить их Это мой план — искушение крупной ставкой. Готов спорить, он сработает.

Были кивки, были смешки. Дорф беспрестанно насвистывал. Моргенштерн скрыл отрыжку схожим по звуку хохотом. Ганс улыбнулся. В первый раз между Белыми Волками возникло легкое подобие единства, когда все их мысли были направлены на решение одной задачи.

— Но что мы им предложим? — спросил Каспен.

Аншпах пожал плечами — Я над этим работаю. У нас есть золото и серебро, можем насобирать довольно много. Может, горшок монет…

Ваддам рассмеялся.

— Ты что, серьезно? Их этим не подкупишь. Зверолюды не особо ценят золото.

— Ну а что у нас еще есть? — задумчиво скребя синюю щеку спросил Шелл.

— Вот это, — ответил Арик и поднял Знамя Весса.

— Ты с ума сошел! — вскричал Эйнхольт. Спокойный, сдержанный воин, он редко говорил что-то вообще, и уж конечно не таким тоном. Этот всплеск расшевелил всех. Арик колебался, глядя в перекошенное шрамом и презрением лицо Эйнхольта, надеясь найти в его глазах хоть каплю понимания.

— Подумай! Подумай о почете, о славе, которую они добудут среди своего гнусного племени, если захватят этот стяг Подумай о той победе, которую он будет представлять, — промолвил наконец Арик.

— А ты подумай о позоре, которым мы покроем себя, если потеряем эту штуку, будь она неладна! — напал на него Ваддам.

— А мы не потеряем, — сказал Арик. — В этом все дело. Знамя достаточно ценно, чтобы выманить их из леса…

— … и достаточно ценно, чтобы мы дрались за него до последнего. — закончил фон Глик. — Хороший план. Ганс кивнул.

— Ну, — спросил Дорф, — что, мы… просто оставим его под открытым небом?

— Слишком очевидно, — отрезал Ганс.

— Да и я его не оставлю, — жестко сказал Арик. — Это мой долг. Я не могу оставить знамя. Ганс пошел вдоль круга людей.

— Значит, Арик остается со знаменем. Остальные скрываются в засаде и ждут момента для удара.

— Арик не может остаться один, — начал Грубер.

— Это все еще будет выглядеть неестественно, — добавил Аншпах. — Кто-то должен пойти с ним.

— Я останусь, — подал голос Ваддам. В его глазах горела ярость. Ганс знал, что молодой воин страстно желал загладить свою вину.

Он уже был готов кивнуть, когда заговорил фон Глик.

— Смелое предложение, Ваддам. Но ты больно хорош в конной лавине, чтобы оставлять тебя с Ариком. Позволь мне посторожить знамя, Ганс. Я, Крибер и Арик будем неплохой компанией. Враги сочтут, что молодой знаменосец был оставлен присматривать за трупом и умирающим.

— Да, это будет куда более убедительно, — сказал Аншпах.

— Я останусь с ними, — поднялся Грубер — Они будут ожидать по меньшей мере двух человек. К тому же у меня конь охромел.

Ганс оглядел их всех.

— Согласен! За дело! Во славу Ульрика и в память Юргена!

Десять всадников взобрались в седла и тронулись через поляну, чтобы раствориться в темноте леса. Ганс задержался.

— Пусть волк бежит рядом с вами! — сказал он Арику, Груберу и фон Глику.

Арик и Грубер устроили раненого рыцаря поудобнее около разрушенного алтаря. Накрыв тело Крибера попоной, они отпустили стреноженных лошадей и разожгли костер Арик воткнул древко знамени в глинистую почву.

— Тебе не надо было оставаться, — сказал он Груберу.

— Еще как надо, — просто ответил Грубер. — Очень даже надо.

Вечер опустился на поляну, низкое небо покрылось темными завитками облаков. Косой дождь бил в землю, а промозглый ветер трепал края старого знамени и со свистом носился между деревьями.

Четверо не отходили от огня — двое живых воинов не хотели, а мертвый и полумертвый рыцари не могли. Глаза фон Глика темнели как небеса, затягиваемые тучами. «Ульрик, — бормотал он, глядя в холодное небо, — пусть они придут».

Грубер дотянулся до руки Арика и сжал ее. Это послание не требовало перевода. Ежась от холода, два человека подняли боевые молоты и встали на ноги, глядя на другой конец поляны.

— Священное пламя, Арик, брат мой, — сказал Грубер, — сейчас мы увидим битву.

Зверолюды шли в атаку.

Их было десятков восемь. Больше, чем в той битве, когда Белый Отряд попал в засаду и погиб Юрген. Невообразимо уродливые чудища были одеты в зловонные шкуры, их звероподобные головы были увенчаны мешаниной рогов, бивней и клыков, у одних была чешуя, у других — мех, у третьих — волосы; они шли, голые и мускулистые, болезненные и убогие. Они налетели с восточного края поляны — их отвратное дыхание катилось впереди них, выпученные глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, раскрытые пасти и рты с изъязвленными деснами, черными зубами и кривыми клыками исторгали потоки слюны и пены. Земля тряслась под ними. Арик и Грубер сели на коней, преградив мерзкой лавине дорогу к одинокому знамени.

— За Ульрика! — прокричал Арик, и его молот начал вращаться.

— Во имя Молотов Волка! — ярился Грубер, сдерживая коня.

— За Храм! За Храм! — донесся третий голос. Всадники оглянулись. С молотом в руке у знамени стоял фон Глик, опираясь на древко.

— За Храм! — еще раз крикнул он братьям. С яростным боевым кличем Арик и Грубер направили своих коней на стаю зверолюдов, выждав момент, и врезались в центр атакующей толпы. Молоты взлетали и падали, кровавые брызги летели в разные стороны от разбитых черепов, копыта боевых коней топтали вялую плоть. Копья и клинки десятками устремлялись к храмовникам, чтобы оборвать их боевую песнь, но клич двух Белых Волков по-прежнему звенел над поляной. Арик наслаждался битвой. Он уже почти позабыл волнение настоящей схватки. Грубер хохотал — он тоже вспомнил забытое чувство.

Фон Глик стоял рядом со знаменем, не обращая внимания на кровь, стекающую из открывшейся раны по доспехам. Первый выродок, подскочивший к нему, упал с рассеченным горлом, второму он раскроил череп, третий отлетел с развороченной грудной клеткой. Уже три трупа лежали вокруг старого Волка, — нет, четыре, пять… В битве он ничуть не уступал ни Арику, ни Груберу.

Арик махал молотом направо и налево, его серые доспехи покрылись кровавым узором, пена шла изо рта его жеребца. Вот он краем глаза увидел Грубера, увидел, как он смеется, наносит удар и…